Глава 2. Крольчиха, заботливая, словно старшая сестра

Карнейжер Гард геройствовал и в постели.

Он за раз ночевал с несколькими женщинами, бушевал и давал волю похоти всю ночь. Он не сдерживался даже перед своим сыном.

— Смотри, Ард! Вот как должна кричать женщина!

Он поставил женщину на четвереньки и начал яростно штурмовать ее… но белая крольчиха, ростом почти не обгонявшая мальчика, рукой оградила глаза Арда от противного зрелища.

— Балда ты, Гард. Разве можно ребенку такое показывать?

— Что, Кирше, завидуешь? Учти, меня интересуют только большие сиськи.

— Я с тобой трахаться тоже не хочу. Пошли, Ардик.

Кирше вышла из гостиницы, держа Арда за руку.

— ...Я хочу в лес.

— М? Думаешь покормить их?

— Они наверняка уже проголодались…

Альд подкармливал животных в лесу рядом с городом. Правда, чаще всего он просто кормил каких-нибудь птенцов-сирот, поскольку если бы животные привязались к нему, а отец прознал бы об этом, он без всяких колебаний переубивал бы их. Поэтому Ард рассказывал об этом лишь Кирше, которой мог доверять.

— Темновато уже в лес ходить. Сходим с утра.

— Но…

— Я знаю местечко получше. Пошли покажу.

Кирше направилась в сторону холма.

В свое время на том холме посадили росток Древа Жизни, и сейчас он вырос до размеров кедра. Кирше без особого труда забралась на самую высокую ветку. Альд, пусть и не так быстро, взобрался следом — Кирше научила его правильно карабкаться.

Ночной город, раскинувшийся перед глазами, блестел огнями словно ночное небо.

Они смотрели на увеселительный квартал, где по ночам развлекались взрослые.

Издалека улицы, на которых не отпускали детей, блестели, словно вывалившиеся из коробки игрушки. Пейзаж отлично помогал выбросить из головы недавно увиденное мерзкое зрелище.

Ард увидел черное пятно, которым отсюда казался лес. Он подумал, что его ждут птенцы, и его сердце словно сжало невидимой рукой.

Он восхищался Кирше. Тем, что она знала столько замечательных мест.

Тем, что могла двигаться не хуже хищного зверя и в мгновение ока обезглавить какого-нибудь не слишком сильного монстра.

Тем, что хоть в гневе и внушала страх, но на самом деле была доброй и часто играла с Ардом.

Ард видел в ней учителя, друга, сестру, а может, даже вторую мать, занявшую место той, что умерла в родах.

— Слушай, Ардик. Ты любишь отца?

— Ненавижу.

— Даже думать не стал, — Кирше хитро улыбнулась. — Я тебя, конечно, понимаю… но ты должен кое-что запомнить.

Она прожила гораздо дольше, чем могло показаться на первый взгляд, и успела не раз вкусить и горечи, и сладости мира. Ард любил смотреть на немного смущавшую его приятную улыбку, которая таила в себе весь ее опыт.

— Вообще говоря, взрослым мужчинам и женщинам естественно таким заниматься. Ничего плохого в этом нет. Наверняка и ты, когда подрастешь, будешь этим с кем-нибудь заниматься.

— Ты… уверена?

— Будешь-будешь. Иначе жизнь у тебя будет грустная-прегрустная, так что лучше вбей себе в голову, что будешь.

— Ты тоже этим занимаешься, Кирше?

— На мозоли наступаешь… не будем обо мне.

Арда позабавила горечь, которая появилась в улыбке Кирше, и он даже чуть посмеялся.

— Только не будь, как твой отец, который поматросит и бросит. Не будь как те, кто бояться любить и быть любимыми. Это, ко всему прочему, еще и способ донести друг до друга свои чувства. Поэтому считается вежливым заниматься этим с тем, кого сильно любишь… ты меня понимаешь?

Ард задумался и кивнул.

— Не особо.

— Ну и ладно. Ты пока ребенок, можешь пока не понимать. Просто держи мои слова где-нибудь в голове. Заруби себе на носу, что нельзя становиться человеком, который боится взаимной любви.

Ард еще немного подумал… и сказал:

…

Что именно он сказал — Ард не мог вспомнить даже во сне.

Он помнил только, как изумилась в ответ Кирше.

Правда, уже скоро она вновь улыбнулась и со словами “тебе до этого еще лет десять расти” щелкнула его по лбу.

Ард проснулся с ноющим головой и протяжно хмыкнул.

Очнулся он в отеле, в номере для двоих.

Солнце висело низко — утро еще не закончилось. Ард проспал от силы пару часов, но в голове царили спокойствие и умиротворение. А еще больше его царило между ног.

— Кажется… мастерство тут совсем ни при чем.

Рядом с собой он увидел все еще не пришедшую в сознание Люси.

Всю ночь Ард экспериментировал с самыми разными ласками, однако она реагировала одинаково бурно на всё подряд.

Либо тело Люси оказалось сверхчувствительным, либо здесь не обошлось без Ваджулия. Если верна вторая догадка, то в чем она проявляется? В самом члене или же в сперме и смазке?

— Наверное, я бы понял, если бы попробовал на ком-то другом…

Но он не мог подойти к первой встречной девушке и попросить заняться с ним сексом. В этот раз ему крупно повезло, но по итогам ночи он не мог сказать, сказалась ли чувствительность Люси или нечто сверхъестественное.

Значит, оставалось изучать вопрос… начиная со спермы.

— Я ненадолго, Люси.

Ард начал натирать достоинство о щеку мирно посыпававшей девушки.

Во сне она не морщилась, не напрягалась и выглядела от природы красивой брюнеткой. Удовольствие от осквернения ее кожи уже скоро заставили Арда извергнуть экстракт удовольствия.

Его он собрал в заранее приготовленную склянку.

Ард обожал эту склянку, зачарованную на сохранение содержимого. Все, что попадало в нее, не гнило, не бродило и не окислялось. Она не могла похвастаться размером и легко умещалась в руке. По этой причине Ард с трудом находил ей применение. Тем не менее, он ценил склянку лишь немногим меньше Ваджулия.

Набрав восемь делений семени, Ард закрыл крышку.

— Теперь она не засохнет.

Взяв образец, Ард начал собираться.

Сначала он взял гостиничное полотенце, вымочил его в воде, слегка выжал и вытер с себя пот и сперму.

Поскольку полотенец в номере было два, со вторым он поступил точно так же и вытер им тело лежавшей без сознания Люси. Он обкончал ее так, что удивлялся сам себе, и считал, что просто обязан за собой убрать.

— Если так подумать, поступил я не слишком хорошо…

В их первую ночь он сорвался с катушек и выплеснул на нее все, что в нем накопилось.

Прошло два дня, и он, как и обещал, вновь слился с ней воедино.

Он вцепился в спелое тело хищным зверем под предлогом извлечения святого меча. Он обращался с ней как с игрушкой, способной утолить сексуальный голод, и его тело неописуемо изнывало от такого поведения.

“Вот как должна плакать женщина!”

Голову пронзила боль.

На мгновение ожили неприятные воспоминания, а затем так же быстро исчезли.

— М… а… — еле слышно подала голос Люси и приоткрыла глаза.

— Ой, я тебя разбудил? Прости. Можешь пока не вставать.

— Ты… вытер мое тело?

— Жители города сильно разочаруются, если герой будет разгуливать по улицам с налипшей спермой.

— ...Но ведь это ты меня всю обкончал, Ард.

От тона властности и уверенности не осталось и следа. Видимо, она начала говорить своим настоящим голосом.

— Да. Как раз поэтому мне и стало совестно.

Люси неспешно села на кровать.

Но тут же поняла, что сейчас Ард попытается вытереть ей грудь, и быстро прикрылась руками.

— В-вот тут не надо!..

— А по-моему, там ты особенно грязная.

— Сама вытру! Если ты не уберешь руки от моих чувствительных мест, я…

По ее глазам было видно, что она боялась… и терпела из последних сил.

Она сдерживала себя, пытаясь не поддаваться темному наслаждению, но рассудка в ней осталось так мало, что Ард с легкостью бы сломил ее. Всего за две ночи ее тело почти попало Арду в рабство. А может, и душа тоже.

— Ну ладно, тогда дальше сама, — Ард с безразличным видом бросил ей полотенце.

Ему показалось, что нельзя давить на нее еще сильнее.

— А. С-спасибо… — ответила Люси с каким-то отсутствующим видом и принялась вытираться.

Ард тем временем сделал зарядку и оделся.

За спиной он услышал вздох.

Обернувшись, он увидел, что Люси сидит, демонстративно отвернувшись, а ее ноги трутся друг о дружку.

— П-пожалуйста… хватит с меня на сегодня… больше энергии в меня просто не войдет…

— Да-да, я уже сказал, на сегодня ты свободна.

— А-а… так значит, послезавтра… вернее, уже завтра вечером…

— Ты знаешь… мы в этот раз сняли отдельный номер, и я понял, что это очень уж сильно бьет по кошельку. Я вот думаю, может, встречаться пореже, что ли…

— ...Ты хочешь, чтобы за номер платила я? — спросила девушка, вкладывая во взгляд не только обиду, но и толику надежды.

— Не-не, это не по-джентльменски выйдет. Еще раз, можно просто встречаться пореже. Скажем, не раз в два дня, а раз в четыре…

— Эх… Ну, я не особо против… — глаза Люси забегали, а потом широко раскрылись, словно ей пришла в голову мысли. — А, но ведь я должна получить Ваджулий!.. Может, можно как-нибудь сэкономить?.. Как герой, я полна решима стерпеть даже изнасилование в чаще какого-нибудь леса…

Арду очень хотелось съязвить в духе “потрахаться хочешь?”, но он удержался. Достоинство любого человека — даже героя, даже девушки — нужно уважать. Собственно, как раз поэтому Ард собирался выйти первым и покинуть гостиницу в одиночку, чтобы о Люси не пошли нехорошие слухи.

— Ладно, мне пора…

— Уже уходишь?..

— Если хочешь, приходи вечером в “У льва”, угощу едой собственного приготовления, — напоследок сказал ей Ард, проявив любезность.

Он хотел быть любезным с девушкой, с которой вместе ночевал.

“Поэтому считается вежливым заниматься этим с тем, кого сильно любишь…” — вновь мелькнули в голове слова из прошлого, и вновь быстро исчезли.

На закате Ард столкнулся с дилеммой.

Он стоял на кухне гостиницы “У чешущегося льва”. Перед ним выстроились в ряд свежие фрукты.

И задавался вопросом, заливать ли их спермой после того, как нарежет и смешает.

— С одной стороны, эксперимент провести надо… а с другой — еду переводить не хочется…

Чтобы изучить действие спермы, ей нужно кому-нибудь скормить.

Ард предположил, что куда проще будет полить какую-нибудь еду, нежели просто пытаться кого-то напоить. Причем горячее блюдо лучше не выбирать, потому что нагретая сперма наверняка вызовет сильное отвращение.

Поэтому выбор Арда пал на холодные сладкие фрукты.

— Но все-таки я не знаю, останутся ли они съедобными…

Гордость повара запрещала ему подавать к столу невкусное блюдо.

Ард приложил ладонь к подбородку и глубоко задумался.

Кирше считала, что еда это святое. Даже если блюдо напоминало грязь, накопанную в самом аду, она упорствовала, шла на принцип и съедала всё без остатка. Она бы и сперму съела, лишь бы не было отравы.

Но что, если заключенная в сперме сила возбудит ее?

Точнее, следовало начать с другого вопроса. Способна ли вечно юная Кирше вообще возбудиться?

Если подойти к вопросу трезво — если фирбитты как-то размножаются, то половые отношения у них в том или ином виде существуют. В теории Кирше может найти себе такого же мальчика-фирбитта, заняться с ним сексом, забеременеть и родить. Ходили даже слухи о том, что девушки-фирбитты куда чаще успешно спариваются с людьми, чем представители других рас.

Но что, если…

Что, если сперма подействует как возбудитель и превратит Кирше во вторую Люси?

— ...Нет, сдаюсь. Не могу представить.

Почему-то мысль буксовала.

Видимо, Кирше казалась ему либо слишком юной, либо слишком родной.

— Значит… накормить я могу разве что Люси, но она уже знает вкус, и возбудиться может чисто рефлекторно…

Ард вновь задумался, но тут кто-то пихнул его локтем. Перед глазами появилась низенькая, толстенькая хозяйка гостиницы.

— Чего стоишь, Ард? Если нечем заняться, иди помоги официантам, а то там за твоим любимым столиком такое творится.

Хозяйка всучила Арду два подноса, заваленных горой еды. Судя по весу, ее хватило бы пятерым.

— Ладно уж, отплачу официантам за все их старания.

Ард уверенным шагом вышел в зал и начал лавировать между столами.

Он добрался до привычного столика в глубине помещения и увидел за ним на редкость странных гостей.

Трех костяных големов…

А во главе стола — ведьму в остроконечной шляпе и черном плаще.

— ...Вот ваш заказ.

— О-о, ну наконец-то, — ответила ведьма, млея от мягкого запаха расставленных блюд. — Людишки даже червям в подметки не годятся, но достижения их культуры меня всегда впечатляют… взять, например, степень прожарки этого мяса. Втыкаешь в него нож, а оно так и истекает соком. Ну, чего застыл! Как тебе великолепие мясного сока?!

Она мертвецкой хваткой вцепилась в рукав Арда и заставила смотреть на стекающий сок…

А затем отправила весь кусок мяса в рот.

Глаза сузились, а щеки растянулись так, что даже немного провисли. Как следует пережевав огромный кусок, ведьма проглотила его.

— М-м-м-м-м! Вкусноти-ища! — она даже прослезилась от внеземного блаженства, а затем игриво ухмыльнулась. — Тут все тако-о-о-о-ое вкусное, что я не отдам тебе ни кусочка.

Ведьма с самодовольным видом подняла правую руку, выставила указательный и средний пальцы и поместила их вокруг правого глаза.

Этот “символ мира”, пришедший с запада континента лет пятьдесят назад, уже успел превратиться в символ одобрения и дружбы. Он показывал, что прямо сейчас человеку очень хорошо. В последние годы им пользовалась в основном молодежь, однако в исполнении девушки жест выглядел совершенно органично.

Наконец, их взгляды встретились. Какое-то время они молча смотрели друг на друга.

— ...А-а-а-а-а-а-а! Сын Карнейжера!

— Ну ты и тормоз!

— На этот раз я обязательно заберу Вадж… хотя нет, сначала ужин! Но уж в этот раз я захвачу Ваджулий и изломаю его так, что он уже никогда и никому…

— Либо ты ешь, либо я убираю со стола.

— Стоять! Стой там и жди, пока я доем!

Ведьма Наги встала из-за стола и скинула уже успевший слегка прилипнуть к задницу плащ. Не успел он коснуться пола, как один из големов убрал его и ловко сложил.

Следом ведьма сбросила шляпу.

— Ух, как я буду есть… узри мой великий аппетит и восхищайся! — самодовольно бросила ведьма, и Ард немедленно восхитился.

Тем, что она, если говорить прямо, оказалась красоткой.

Даже в туфлях на высоких каблуках эта невысокая девушка еле доходила до подбородка Арда, но ее женские округлости впечатляли, особенно на фоне тонких рук и стройных ног, одетых в черные чулки.

По всей видимости, ведьма очень внимательно относилась к выбору гардероба, и в своих черных одеждах могла сойти за аристократку. Собранные в два хвоста волосы блестели золотом. Украшения, похожие на рога, казались до неуместного грубыми и сразу бросались в глаза на фоне грязного трактира.

Однако в первую очередь Ард засматривался на…

— Что же, снова за дело!

Она резко уселась, и оба шара на ее груди энергично колыхнулись.

Огромные. Подрагивающие каждый раз, когда она уплетала очередной кусочек ужина. Прямо исключительно развитые для такого миниатюрного тела. Безусловно, размерами она не могла потягаться с Люси, однако открытая черная одежда так выгодно преподносила укрытую белой тканью грудь, что та бросалась в глаза еще сильнее. Гораздо сильнее.

Однако девушка будто не замечала, что взгляды всех мужчин собрались на ее груди, и жадно вцепилась еду… а затем погрустнела.

— ...Я так надеялась все как следует распробовать. Какая жалость.

Ее юное лицо сохраняло обаяние даже несмотря на печаль.

А еще… украшения в волосах вдруг напомнили Арду о минувших днях. Украшения выглядели как по-овечьи витые рога, торчавшие из головы.

Когда-то Ард уже видел такие рога, и о них у него осталась приятная ностальгическая тоска.

Интересно, где сейчас тот птенец?

— Да ты не спеши. Я не убегу.

— Правда? — у ведьмы по-детски заблестели глаза.

— Но давай сначала немного поговорим, можно прямо по ходу ужина. Ты сказала, что собираешься изломать Ваджулий до непригодности, так?

— Зачем тебе со мной разговаривать? Вздумал помочь мне уничтожить наследие отца?

— Я с отцом никогда не ладил, но Ваджулий всегда мечтал отдать в хорошие руки, так что твои на него планы мне не нравятся… Вот я и подумал разузнать, зачем ты решила его сломать. Может, мы сможем договориться?

Ард говорил чистую правду. Когда он смотрел, с каким аппетитом Наги уплетает ужин, ему в самом деле казалось, что с ней можно вести переговоры.

Ведьма подперла подбородок рукой и уставилась на Арда прищуренными глазами.

— Ты правда думаешь, что я доверюсь человеку?

— Нет, давай сначала поговорим, а уже потом…

— Особенно после того, как ты наврал о том, что Ваджулий слился с владыкой горы.

— Так ведь… мне жить хотелось, вот я и тянул время как мог.

— Но я все равно убью тебя, чтобы искоренить семя Карнейжера. Будь готов, ты будешь жить ровно столько, сколько я буду есть. А, но если попытаешься сбежать — сдохнешь сразу.

— Могла бы сказать, что просто убьешь!

Наги так открыто угрожала ему, что от появившихся теплых чувств не осталось и следа. А еще Арда раздражало то, что она говорила о его отце.

— Я к нему вообще никакого отношения не имею! Можно подумать, я у него по своей воле родился!

— Все, кого он убивал, тоже не расставались с жизнью добровольно… И их было много. Очень много. Некоторые из них не желали людям зла и жили мирной жизнью.

В глазах Наги снова появилась тоска.

Возможно, она родилась в каком-то клане, имевшем тесные культурные связи с драконами, и поэтому не могла простить деяния Карнейжера. Если она так сильно ненавидела Гарда, то неудивительно, что стремилась уничтожить Ваджулий.

Ард прекрасно понимал ее… и поэтому не мог вынести того, что Наги стригла его с отцом под одну гребенку.

— Ты знаешь, я… мечтаю о том, чтобы мою еду похвалил дракон!

— Ты сын Карнейжера, драконов можешь только травить, — предельно бездушно бросила ведьма.

И растоптала мечты человека, который хотел освоить местную еду, набраться опыта и через угощения наладить дружбу между людьми и драконами.

Ард свесил голову и зашагал.

— М? Чего, сбежать удумал? — окликнула его Наги.

— Нет, я на кухню, потом вернусь…

— Я тебя что, задела? Вот ты размазня.

Ард вернулся на кухню на непослушных ногах.

И усмехнулся.

— Хе-хе-хе… значит, насмехаешься над моей мечтой, да, ведьма?..

В углу на разделочной доске все так же стояли фрукты.

Ард достал из кармана длинную, невероятно тонкую иглу. Кузнец выковал ее по особому заказу. Ард умел так использовать ее вместо ножа, что Ваджулий спускал нарушение с рук.

Безусловно, чистить фрукты иголкой непросто, но Арду помогали рвение и умение.

Почистив угощение, Ард достал секретное оружие.

Он поставил на стол волшебную склянку и вновь взялся за иглу.

Хоть Ард и потратил несколько лишних минут, управился он все равно быстро.

Он приготовил фруктовый салат с белым соусом.

Белая жидкость отлично подходила мякоти фруктов, но запах несколько мешал. Нет, сильно мешал. Естественно, вонь сразу давала о себе знал.

Ард накрыл салат тарелкой (вместо крышки) и покинул кухню.

Поскольку дурно пахнущих посетителей в таверне хватало, приглушенный крышкой запах никого не смутил. Пока неплохо. Хотелось верить, что хозяйка ничего не заметит.

— Прости, что так долго, я принес бесплатный десерт, — вернулся он к столу с дежурной улыбкой.

— О, я тоже голодная. Можно и мне? — с улыбкой спросила Кирше, по-дружески похлопывая Наги по плечу. Рядом с ней у стены лежали големы-скелеты, превратившиеся в мусор после нескольких метких пинков.

Подчиненные Наги потерпели такое сокрушительное поражение, что сама она сидела в слезах и тупила взгляд.

— Гр-р-р… проклятая головорезка… и Риб, и Улна, и Пелвис были такими учтивыми и приятными слугами…

— А нечего было приглашать таких опасных созданий внутрь трактира.

— А еще нечестно приходить в компании героя… — Наги злобно зыркнула в сторону.

Сидевшая рядом Люси покраснела и кивнула.

— Я решил зайти к тебе, Ард.

— ...Зачем ты так оделась?

Она вновь отыгрывала героя, но почему-то пришла не в доспехах.

А в юбке. Из подола выглядывали как всегда пышные бедра. Ард даже нервничать начал, хотя удовлетворялся ими еще утром.

— Набил грудь непонятно чем, выдает себя за женщину… не герой, а извращенец какой-то!

— Я не извращенец!.. Просто, ну… развеяться захотелось!

— Хм. Ну, если захотелось, то тут не поспоришь, — почему-то согласилась с ней Наги.

Похоже, что в окружении героя и кролика-головореза она совсем растеряла боевой задор. От этого на душе сразу стало легче.

Месть уже свершилась незапланированным образом. Поднос в руках словно потяжелел. Он уже не хотел ставить на стол то нечто, что и блюдом назвать трудно. Ладно бы перед ним сидела Наги, ладно Люси, но за столом его дожидалась еще и Кирше.

— Ардик, гони уже жратву, — сказала Кирше и вскочила из-за стола.

Она без труда отобрала поднос, водрузила его на стол и вновь уселась, умудрившись не издать ни единого звука. В умении двигаться без звука Кирше вообще могла потягаться с первоклассными наемными убийцами.

— Вот все вместе и поедим.

— Что же, Ард… пора попробовать обещанный тобой ужин.

— Риб, Улна, Пелвис, придется мне насладиться десертом за вас…

Накрывавшую салат крышку быстро убрали.

Запах похоти поднялся в воздух. Все девушки отреагировали по-разному.

— А… — Люси несколько удивилась, уловив знакомый аромат, а затем по ее лицу расплылась пьяная улыбка.

— Ч-что за… какой-то запах слишком уж специфичный, — Наги глядела на белый соус и морщилась.

Наконец, Кирше, чьей реакции Ард опасался больше всего…

Без промедления взяла ломтик яблока. Затем так же хладнокровно прикоснулась к вымоченному в белом соусе фрукту детскими губками…

— М, — и мельком глянула на Арда.

Она что-то хотела сказать, но жевала молча.

“Как же страшно”.

Ард содрогнулся.

Однако следом Кирше молча перевела взгляд обратно на салат и взяла кусочек апельсина.

— А. О… оставьте и мне хоть что-нибудь! — Люси спешно вытянула руку и схватила перепачканную виноградину. Поднеся ее к лицу, она медленно вдохнула. — Ах-х…

Люси блаженно выдохнула и укусила ягоду.

Судя по движением ее рта, она не стала разжевывать ее сразу и какое-то время перекатывала угощение по рту, вкушая мужской аромат. С губ даже скатилась капля сока, но Люси настолько сосредоточилась на вкусе, что забыла ее вытереть.

— Какой густой… как плотный, какой мужественный вкус, который так приятно разливается во рту, смешавшись с виноградной кислинкой… таким и должен быть настоящий вкус Арда…

Похоже, Люси все-таки возбудилась, так что ее мнение можно не учитывать.

Кирше особо не реагировала и хранила молчание.

Оставалась только Наги. Поначалу она кривилась, но теперь…

— Н-неужели так вкусно?..

Она недоверчиво поглядывала на соседок и, кажется, проникалась любопытством.

Кирше свела брови домиком и пожала плечами.

Люси уверенно кивнула.

— Если вам не понравится, я сама доем…

— Н-нет, подожди! Я не смогу успокоиться, пока лично не познакомлюсь с человеческой пищей!

“Молодец, Люси”, — мысленно похвалил девушку Ард.

Наги нервно сглотнула и взяла пальцами кусочек груши. С него тут же свесилась вязкая нить, и ведьма в спешке переложила фрукт на ладонь.

— А! Стекает! А! Все еще капает! До чего же этот соус… густой! Неужели он относится к тем, чьи секреты передаются из поколения в поколение?!

— Да. Этот изысканный сок умеет готовить только Ард…

Люси снова оказалась молодцом. Огонек любопытства в глазах Наги разгорелся не на шутку.

Наконец, она нагнула голову и попробовала мерзкое угощение.

Сначала всосала подливу, затем укусила грушу…

Следом облизала вымокшие пальцы… и разжевала угощение.

— М!

Наги вытаращила глаза.

Непривычный вкус так изумил ее, что она принялась тяжело дышать.

Затем ее бросило в пот.

— М-м! У-у-у-у!..

В широко раскрытых глазах встали слезы. Видимо, вкус все-таки оказался слишком сильным.

— И со мной поначалу было так же… но со временем мое мнение изменилось. Я продолжала пробовать его, и со временем пристрастилась. Такая уж это спе… Такой уж это соус.

— У-у-у-у-у, ты вре-ешь. Это такая гадость…

— Похоже, ты просто… не доросла до этого вкуса, — Люси улыбнулась и посмотрела на Наги словно на несмышленую девочку.

Разумеется, от такого Наги пошла на принцип.

— Гадость… гадость… гадость…

От каждого движения челюстью по щекам катились слезы. Она не могла с ходу проглотить угощение, поэтому тщательно пережевывала. Арду казалось, что груша уже давно превратилась в жидкую кашицу.

И наконец… дело мало-помалу пошло.

— Гадость… гадость… гадость… га… дость?

Мрачный взгляд Наги чуть смягчился, голова наклонилась.

Она звучно сглотнула.

Затем взяла еще кусочек и поднесла ко рту, протягивая в воздухе длинную вязкую нить.

То ли Арду мерещилось, то ли ее дыхание становилось жарче, а щеки — розовее.

— Он… лекарственный?

— Лекарственный?.. Да, может быть.

— Моя кровь течет быстрее, мне стало жарко… и на удивление приятно.

Наги проглотила снова, и ее пронзительный взгляд расплылся.

Когда она потянулась к блюду в третий раз, на лице уже не осталось ни намека на ненависть. Жидкость покорила ее так же, как Люси, и Наги жаждала добавки.

— Отлично, — еле слышно прошептал Ард и сжал кулак.

Сомнений не осталось — его сперма действительно могла совращать девушек.

...И лишь один контраргумент мешал закрыть вопрос окончательно.

— М-м.

Кирше продолжала хранить молчание. Юное лицо не показывало ни намека на волнение или возбуждение. Она удрученно смотрела на Арда и чуть щурила глаза.

— Спасибо, — Кирше как всегда грациозно спрыгнула со стула на пол.

И зашагала прочь, не задерживаясь ни на секунду.

— Ты что… сердишься? — обратился Ард к маленькой спине.

Кирше помахала рукой, не оборачиваясь.

— Вам тут и без меня хорошо. Да, я сержусь за то, что ты так обошелся с продуктами, но они, кажется, все равно съедят их подчистую… Но на будущее — таким с девушкой занимайся наедине.

— Действительно. Прошу прощения.

Ард проводил Кирше взглядом до лестницы, затем вновь посмотрел на парочку за столом.

— Ах… у меня во рту стало так тепло, что слюни все текут и текут…

— Какой странный вкус… чем дальше ем, там слаще кажется…

Если нервная дрожь коленок Люси — в принципе, уже спелой женщины — удивляла не так сильно, то ужимки довольно юной Наги, прижимавшей кулачок к нижней части живота, наполняла Арда свежими чувствами.

На псевдогероиню и ведьму сработало. На воинственную крольчиху нет.

Откуда такая разница? Вопрос целиком и полностью овладел сознанием Арда.

Промучившись еще несколько секунд, Ард оставил девушек за столом упиваться угощением, а сам пошел на второй этаж.

Он остановился у грубо сделанной деревянной двери и напрягся.

Ему подумалось, что вопрос “почему тебя не возбудила моя сперма?” обернется щелчком по лбу.

А просьба “можешь помочь с изучением возбуждающих свойств моей спермы?” могла и вовсе закончиться знакомством с кулаком Кирше.

С другой стороны, он и сам не то чтобы хотел видеть возбужденную Кирше. Она заботилась о нем с самого рождения и стала ему как родная.

Ард задумался, что делать… и тут ощутил неладное.

Почему дверь перед ним еще не открылась?

Кирше обладала непревзойденным слухом и отточенным шестым чувством. Она просто обязана была понять, что за дверь кто-то есть, и этот кто-то — Ард.

“Неужели она…” — предположил Ард у себя в голове.

Если его догадка верна…

“Неужели Кирше…”

Ард так напрягся, что у него пересохло горло.

“Уйди”, — требовала совесть. “Войди”, — подталкивала похоть.

Секунда на размышления — и Ард достал из кармана инструмент из арсенала авантюристов.

В народе эту розовую иголку размером с мизинец называли “прожорливым червем”. С одной стороны иголка была остро заточенной, а с другой утолщалась словно рупор.

Ард вставил заостренный конец в замочную скважину, и иголка закопошилась, подстраиваясь под форму замка. Чаще всего этот инструмент использовали именно для бесшумного взлома, но на этом его возможности не заканчивались. Заглянув в рупор, можно было увидеть, что происходит в комнате.

“Не спалиться… только бы не спалиться…”

Если бы Кирше заметила его, она врезала бы ему кулаком. А кулак у нее хоть и маленький, но бьет очень больно.

Ард осторожно заглянул и увидел, что крольчиха сидит на постели в позе лотоса и хмурится.

— Вот дерьмо… все уши онемели, — уловила игла звуки ее голоса и передала Арду через вибрацию костей.

Уши Кирше, кажется, совсем не работали, потому что в противном случае она обязательно услышала бы пульс и дыхание Арда, а также копошение “червя” в замочной скважине.

— И как это сорванцу в голову взбрело такое приготовить?.. Все ощущения мне испоганил. Надо было бы ему вломить. Кулаком.

“Умоляю, не надо”.

— Уф-ф…

Кирше поднесла к груди кулак и медленно разжала.

На открытой ладони лежала вымазанная белой жидкостью вишенка.

В красных глазах, неотрывно смотревших на нее, Ард разглядел доселе невиданный жар. Судя по завораживающему блеску, они даже взмокли от избытка чувств.

— Так это его сок… прямо оттуда?

Кирше протяжно выдохнула, и поток воздуха потревожил прилипшую к ладони жидкость. Одна капля попыталась просочиться сквозь пальцы.

— А, стоять.

Арду показалось, что Кирше сейчас поцелует свою ладонь, но вместо этого она высунула очаровательный язычок и слизала.

Всю белую жидкость, что пристала к ее пальцам и ладони.

С приспущенными веками и выражением… экстаза на почти что детском личике.

— Не хватало еще раз постель испачкать… и продукты почем зря переводить… в общем, придется все съесть, — протараторила она несколько отговорок и постучала по вишенке кончиком языка.

Уже слизанную сперму она проглатывать не спешила. Вполне возможно, она… пыталась растянуть удовольствие от экстракта мужского начала.

Кирше перекатывала перемазанную вишенку по ладони, словно сама себя дразня. С ее губ скатилось сладкое “ах-х”.

“Поверить не могу, Кирше… неужели ты всегда была такой извращенкой?”

Сердце Арда забилось быстрее и застучало так громко, что он и сам не знал, как Кирше еще ничего не заметила.

Он видел, что происходит, и все равно не верил своим глазам.

При каждом движении появлялось чувство, что он смотрит на маленькую развратницу.

Конечно, Наги тоже не совсем взрослая (хоть и детородного на вид возраста), но хотя бы со сформировавшейся грудью.

У Кирше, однако, груди нет совсем, да и вообще она на целую голову ниже Наги. У нее очень мягкие щечки, худые плечи и спина, да и бедра совсем детские…

Другими словами, ее внешность застряла на том этапе, что сходу и не поймешь, девочка ли она.

“И вообще она мне считай родственница…”

Но что самое удивительное — Ард все-таки возбудился.

Наконец, вишенка скрылась во рту Кирше. Арду показалось, будто она заглотила головку его члена. Он невольно согнулся, а достоинство встопорщило штаны.

— М, фх… мч, пха, какая все-таки мерзость.

Она нарочно не смыкала губ, чтобы наслаждаться непристойными звуками.

И вишенку во рту перекатывала явно не впервые.

— Вот чесслово, в который раз уже убеждаюсь. Та еще гадость.

У Арда чуть сердце из груди не выпрыгнула.

“В который раз”? Неужели Кирше и раньше пробовала сперму?

Низкорослая непревзойденная воительница. Девушка из расы фирбиттов, заменявшая Арду семью. Суровая, но добрая Кирше, ухаживавшая за Ардом с младых лет.

Неужели она нашла себе мужчину незаметно для Арда?

Неужели целовала своим очаровательным ротиком его стержень порока?

И главное — неужели потягивала его похожую на слизь сперму?

А если окажется, что она ко всему прочему раздвигала детские ноги и пускала в себя чье-то пульсирующее достоинство…

“Нет, она, конечно, женщина…”

Рассудок настаивал, что удивляться нечему.

Может, Кирше и казалась ребенком, но по меркам фирбиттов считалась взрослой. Ард не приходился ей ни мужем, ни любовником, и мог порицать Кирше за то, что она с кем-то обнимается и занимается сексом.

И все-таки грудь изнывала от боли.

На Арда напало невыносимое чувство утраты. Казалось, будто кто-то увел у него Кирше.

Но когда Ард решил, что больше не вынесет, и собирался уже отойти от двери, вновь послышался вздох Кирше.

— Стоило прекратить ему сосать, как он взял и бабу нашел…

“Чего?”

Ард решил, что ослышался, и навострил уши.

— Хотя, нашел — и ладно. Его, в конце концов, дело, каких он телок цепляет. Небось, приходится выкручиваться, чтобы свою непомерную ненасытность удовлетворить… Я из-за него ого как челюсть накачала. А то чей-то у него дурака встает, как только он засыпает… Всю ночь отсасывать приходилось, чтобы улеглось.

Что-то не так. Монолог шел явно не туда куда нужно.

Ард понимал, что что-то не в порядке, но ему не хватало информации, чтобы сделать хоть какие-то выводы.

— Девственница, в совершенстве освоившая минеты… Бха-ха-ха, ну и кто я после этого? Разве что личная крольчиха-сосалка Ардика, ха-ха-ха. Ха. Ха. Ха. Не смешно.

Вот теперь Ард взял в себя в руки и попытался переварить услышанное.

Во-первых, он узнал, что Кирше девственница. То есть, никогда не была с мужчина.

При этом она столько раз высасывала семя Арда, что поднаторела в минете и накачала челюсть. Пока Ард спал, у него вставал член, а Кирше всю ночь сосала, пока он не успокаивался.

И поэтому уже считала себя “личной крольчихой-сосалкой” Арда.

“Ага, все ясно. Ясно-понятно. Поня… тно?”

Почему? Зачем она так поступала?

Точного ответа Ард не знал, но догадывался.

За две ночи, проведенных в постели с Люси, он окончательно уяснил, что поистине ненасытен в постели. В первый раз ему показалось, что он просто отыгрывался за два года воздержания, но уже через день вновь набросился на Люси так рьяно, что под конец та опять потеряла сознание.

Но что, если не было никаких двух лет воздержания?

Что, если на самом деле кто-то регулярно облегчал его мучения?

“Значит… виноват все-таки Ваджулий”.

До смерти отца и слияния с Ваджулием Ард отнюдь не был половым гигантом. В день он мастурбировал два, максимум три раза.

Однако Кирше заметила незаметно для Арда разыгравшийся аппетит…

И решила его утолять? Стоп. С какой стати?

— У Ардика такой… огромный член.

Даже проглотив вишенку, Кирше не удовлетворилась и принялась посасывать собственные пальцы. Она так водила языком по мягкому маленькому пальчику и целовала, словно словно представляла на его месте мужской половой орган.

Как только Ард подумал, что именно так она ублажала его самого каждую ночь, как все беспокойство разом выбило из головы. Голова закружилась от облегчения и воодушевления.

— Никому бы не понравилось, если бы он его куда попало присовывал, так что я так-то не сильно сожалею, что была его личной крольчихой-сосалкой… Правда, теперь стала не нужна, — Кирше с досадой в глазах посмотрела на обсосанный пальчик. — Наверное, Ардику все-таки будет лучше с человеческой женщиной.

Кирше хлопнулась на кровать, затем вскинула ноги, согнула в коленях и уперла в простыню подошвами. Она разлеглась в развратной позе, но Ард не увидел ее трусов. Кирше носила традиционную одежду фирбиттов, состоявшую из красной ленты, прикрывавшей плоскую грудь, и таких же красных шорт.

Из-за характерной пухлости шорт их порой называли “штанами-помидорами”. Вероятно, фирбитты носили их затем, чтобы придать хоть внешнее подобие объема костлявым бедрам.

Долгое время Ард жалел Кирше. Он считал, что шорты придают обаяния, но отнюдь не сексапильности.

Но теперь, когда влажные пальцы начали приближаться к промежности, Ард невольно начал тяжело дышать.

— А я и так справлюсь, онанизмом тоже в совершенстве владею.

В противовес невозмутимому голосу, парившая над серединой штанов рука вела себя на удивление уверенно. Ее пальцы проводили линию за линией, практически не касаясь кожи.

Она терпеливо раззадоривала себя. Все сильнее и сильнее.

— Эх-х, Ардик-то наверное сейчас одну из них трахает… уф.

Ее дыхание учащалось, а на шортах начала проступать влага.

Затем движения Кирше изменились.

Правая рука забралась внутрь шорт и начала что-то там ласкать, да так уверенно, что уже через секунду детские бедра приподнялись над постелью.

— М-м-м!.. Да-а, так и правда быстрее всего-о…

Даже по шортам Ард видел, как извивается ее запястье. Жаль только, не видел, что именно она с собой делает.

Кстати, червю открывался вид прямиком на промежность Кирше, а лица Ард не видел. Тем не менее, пляски маленькой ручки и дрожь очаровательных коленок давали понять, насколько ей хорошо.

— А, а, а! Щас кончу!.. Кажется, уже кончаю, я кончаю!.. У-у-у-у, к-кончаю-у-у-у!.. — бедра зависли над кроватью и судорожно задрожали. И тогда Кирше произнесла имя: — Арди-ик!..

На мгновение тело окаменело от чувств… а затем без сил рухнуло на кровать.

Шорты так взмокли, что казались черными.

“Я и не думал, что Кирше… такая милая и сексуальная”.

Мнение Арда о крольчихе перевернулось с ног на голову.

Она перестала быть крошкой, которая отыгрывала строгую, но добрую старшую сестру.

Она стала милой и сексуальной крошкой, которая отыгрывала строгую, но добрую старшую сестру.

— Эх-х… все-таки одной это не то. Сейчас бы подрочить, посасывая твердый член Арда, вот тогда кончается лучше всего… — открывала Кирше умопомрачительные тайны недовольным голосом. — Но ему прямо сейчас наверняка так хорошо, да и жалко будет его баб, если я из него все высосу… Эх, быть мне телкой во френдзоне. Да, этого мне хватит. Правда, раз я ворчу, значит, недовольна, да и вообще будто сама себя убедить пытаюсь.

Кирше хлопнула перед собой в ладоши.

— Спасибо тебе за все, Ардик. Да будешь кончать ты с помощью замечательных женщин, которых повстречаешь на своем пути, — проговорила она и печально рассмеялась.

Кирше вдруг показалась Арду беззащитной девочкой. Внешность на мгновение совпала с поведением.

Ему захотелось крепко ее обнять.

— А-ха-ха… ха-ха-ха, во меня понесло, а? Во был бы номер, если бы меня кто-то подслушивал? Ардик, например. А-ха-ха.

Кирше помяла… вернее, помассировала уши.

“Ой”, — подумал Ард.

Кирше замерла.

Затем хлопнула себя по щекам и оторвала туловище от кровати.

Следом повернулась к двери и ослепительно улыбнулась.

— Заходи, Ардик.

— ...Сейчас.

Ард вытащил червя из скважины и вошел в комнату, словно оставившая надежду душа — в ад.

Он сел на пол и выпрямил спину.

Молча.

Милая и сексуальная крошка, которая отыгрывала строгую, но добрую старшую сестру, сидела на кровати со сложенными на груди руками.

И улыбалась. Улыбалась так широко, что вгоняла Арда в ужас.

— Первое, что ты увидел?

— Как ты готовилась облизывать вишенку.

— Первое, что ты услышал?

— “Надо было бы ему вломить кулаком”... Хотя, нет. “Все уши онемели”.

— Хм-м. Короче, ты увидел и услышал всё. Отмазываться, стало быть, бесполезно, — Кирше несколько раз кивнула и занесла раскрытую ладонь.

Ард стиснул зубы. Он приготовился, что крольчиха сейчас этой самой ладонью отрубит ему голову.

Рука мягко опустилась на макушку Арда.

— Да не боись. Поздно уже кулаками махать, да и зла я не держу, так что наказывать не буду.

— Вы крайне милосердны, госпожа Кирше.

Чудовищная сила Кирше сохраняла хладнокровие и рассудительность в любых, даже самых невероятных ситуациях. А вот с эмоциями ей приходилось бороться.

Скорее всего, легкий румянец на щеках и выражал те самые эмоции, которые ее терзали.

— Но скажи-ка мне, Ардик…

— Что, госпожа?

— Почему ты не пошел трахать лжегероиню или ведьму?

— Кажется, вы принимаете меня за похотливого бабника, госпожа.

— И это ты мне говоришь после того, как полненькая под тобой всю ночь стонала? — Кирше щелкнула Арда по лбу.

Тот понимал, что любое возмущение может обернуться уже настоящим ударом, так что глубоко вздохнул и ответил честно:

— Я пытался выяснить, возбудит ли тебя моя сперма.

— Понятно. Ну, ответ ты видел. Что скажешь?

Ард очень не хотел отвечать, но знал, что промолчать не выйдет. Он увидел самую сокровенную тайну Кирше, и честь не позволила бы теперь хоть что-то от нее скрывать.

— ...Что ты обалденно сексуальная.

— Хм-м, понятно. Значит, ты в принципе был бы не против со мной переспать?

— Мне трудно в это поверить… но глядя на тебя, я дико возбудился.

Член все еще стоял. Кирше опустила взгляд на топорщащиеся штаны. Ее глаза немного налились жаром. Наверное, лучше всего Кирше описывало то, что даже изнывая от чувств, она бодро кивнула.

— Ладно, раз такое дело, спрошу прямо. Потрахаемся?

— ...Ты серьезно?

— По-моему нам сама судьба приказывает. Если честно, я всегда мечтала с тобой потрахаться, Ардик. Женщины, знаешь ли, с возрастом становятся все ненасытнее. Конечно, я не хотела мешать, вдруг ты найдешь себе достойную…

— Но после такого уже не успокоишься, пока не трахнешь?

— Именно.

Кирше, как и всегда, говорила сухо и бесстрастно, но под тонкой маской спокойствия кипел водоворот раскаленных чувств. Внутри Арда кипел такой же.

— ...Хорошо, Кирше. Давай.

— Тогда забирайся на кроватку. Твоя личная крольчиха-сосалка согласна.

Кирше поманила его пальцем. Хищная страсть застилала ее глаза и рвалась наружу.

Хоть Ард и боялся, что их отношения навсегда изменятся, но остановиться уже не мог.

К тому же ему казалось, он и сам ждал этого долгие годы.

Ард разделся догола и лег на постель.

— Начну с привычного. Заодно боевой дух появится.

Под “привычным” Кирше, скорее всего, понимала минет спящему Арду. А поскольку Арду было интересно увидеть его в деле, он сразу же согласился.

Кирше встала на четвереньки.

Лицо приблизилось к мужскому половому органу, а детские бедра — к голове Арда.

Ард не заметил, когда Кирше успела раздеться, но шорт уже не было. Как и белья. Виднелся только круглый, похожий на клубок хвостик.

Арду не хватило бы слов, чтобы описать изумительную белизну кожи.

Не меньше его восхитила и шелковистая мягкость.

— ...Щелка. Самая натуральная.

— Здорово, да? Я сама горжусь тем, какая она у меня миленькая.

Кирше половозрелая, хоть и кажется ребенком, поэтому Ард ожидал увидеть торчащие половые губы, однако проход в глубины крольчихи закрывали мягкие створки белой кожи.

Но Арда изумил не только внешний вид. Щель Кирше была где-то вдвое короче органов той же Люси. Ард даже засомневался, можно ли эту щелку использовать по назначению.

— Ты, Ардик, сам не скромничай. У тебя тут о-го-го жилы пульсируют. Во сне такого не было.

— Здорово, да? Я сам горжусь тем, какой он у меня ужасный.

Оба пристально изучили гениталии партнера, оба сглотнули от предвкушения.

“Если я запихну в такую узкую и тесную норку…”

“Если он запихнет такой огромный толстый дрын…”

Следующая секунда прошла в очаровании и самозабвении.

Первой ожила старшая.

— Ч, — Кирше взяла стержень в руку и поцеловала головку.

— Ух-х, сразу проняло.

— Вот так я его приветствовала каждую ночь. Я будто говорила: “Держись, сейчас будет приятно…”. Мч-мч-мч.

Еще три поцелуя. Электрические разряды пробегали по телу Арда от каждого влажного касания.

— Что самое удобное, твой здоровенный хрен испускает в партнера разряды, пропорциональные твоему наслаждению. Короче, мне сразу ясно, как тебе больше всего нравится.

— Значит, мой член и в самом деле испускает… ох.

Речь Арда невольно оборвалась.

Вокруг плоти обвился влажный язычок.

Кирше открывала рот как могла и тянула красный язычок, что было сил, но он все равно казался крошечным. Она как следует увлажнила его слюной, чтобы звуки получались еще громче.

— Мч, ч, рч, нр-р-р… эх, как же он любит, когда я его лижу. Нджр-р-р, чк…

Из-за разницы в размерах площадь касания получалось крохотной, как она ни старалась. Впрочем, Кирше, кажется, пыталась восполнить недостаток за счет движений и изо всех сил крутила как языком, так и шеей.

— О-о, ну ты даешь, Кирше!.. Ты и впрямь мастерица!..

— Хе-хе, недаром ведь я твоя личная крольчиха-сосалка? Стрелять каждую секунду не дам, а удовольствия о-го-го сколько доставлю.

Танец ублажения мужской плоти не прекращался ни на секунду.

Заостренный кончик языка напористо ласкал его, выписывая сложные зигзаги.

Потом мягкие губки захватили древко и посасывали его, пока язычок терся и вибрировал.

Следом влажный язык припал к плоти члена и стал медленно ее изучать.

Только Ард привык, как вдруг к головке прижалось что-то большое и мягкое. Оказалось, Кирше взяла член рукой, приставила к щеке и начала мотать головой.

— Фух, перерыв… когда я натираю его об щеку, он током не бьется, зато ты во сне начинаешь блаженно дышать. Помогает управлять ритмом, короче говоря.

— По-настоящему блаженны твои щечки, Кирше… они такие мягонькие, такие гладенькие, ух-х, я в раю…

— Я уже тоже забываюсь… радуюсь каждый раз, когда ты дергаешься…

Кирше еще долго терлась щекой.

Она словно считала, что такому огромному достоинству должно быть особенно приятно тереться о детскую щечку, поэтому повторяла еще и еще. Щека уже вся блестела от слюны и смазки, а она не останавливалась.

Еще и еще.

Раз за разом.

— ...Что-то ты меня долго дразнишь.

— Чем дольше дразню, тем сильнее ты кончаешь, — ответила она с шаловливой улыбкой, смотря на Арда между раздвинутых ног.

Ее розовые щеки все взмокли от слюны, пота и прочих выделений. Она и сама должна была успеть сильно возбудиться.

И самое главное тому доказательство — то, что крохотную щелку между ногами покидала капля за каплей. Они стекали по ногам, словно крохотные улитки.

— Кажется, тебе уже и самой поскорее хочется.

Ард положил руки на задницу, раза в два уступавшую попе Люси по объемам, и начал постепенно пододвигать их к промежности, наслаждаясь упругостью кожи…

— М! А! Стоп. Не трогай… — Кирше тут же протянула руку и закрыла от него гениталии.

— Н-но я хочу доставить тебе удовольствие.

— Я же говорю, твоя дубинка испускает искры наслаждения.

— Но это другое.

— Гр-р, как ты задолбал! — и Кирше укусила головку зубами, но игриво, а не до боли.

Ард вздрогнул и замер.

— Как ты, придурок, не понимаешь, что я нарочно себя мучаю?! — бранилась она, примешивая к словам звуки тяжелого дыхания.

Она тоже сходила с ума, но телом маленького фирбитта управляли ни сиюминутные помыслы, а похоть многолетней выдержки.

— Ты понимаешь? Всю жизнь меня касались только мои пальцы, — в сердцах полилось из нее поразительное признание. — Я настроилась на то, что буду обходиться онанизмом всю оставшуюся жизнь. При том, что всегда на самом деле хотела твой здоровенный хрен. Хотел, чтобы эта изогнутая палка разворотила меня изнутри… Ах-х, пчха, мч-мч, как-к-к же он соблазнительно выглядит! Мне даже кажется, что теперь я уже не только твоей личной сосалкой буду. Внизу я теперь тоже твоя, Ардик. Твоему здоровенному члену придется отыграться за все-все-все годы одиночества, которые я провела без мужчин. А-ха, мч, мч, джр-р-р, ж-жпха. Теперь уже не палец, а член войдет в меня, доберется до глубин, будет причпокивая штурмовать меня и сводить с ума. Поэтому я терзаю себя до предела и созреваю.

Вместо завершающего “ясно?” она ткнула головку члена язычком.

— Эх-х… — с придыханием обронил Ард. Что ему еще оставалось делать? — Никогда не думал, что ты окажешься повернутой на членах извращенкой.

— Это плохо?

— Я возбужден как никогда.

— Еще бы. Твой член уже рассказал мне, как сильно ты любишь извращенок.

Она целовала и обсасывала головку. Вытягивала смазку из самых глубин протока. Чувство перетекания жидкости внутри члена, напоминало Арду ощущения от оргазма и растекалось по всему телу.

— А-а-а, кх, уф-ф… т-так все-таки, ты и правда любишь члены?

Ард надеялся хотя бы частично перехватить инициативу.

Он думал, что Кирше постесняется отвечать, но…

— Я люблю члены, — не моргнув глазом ответила она. — Я обожаю член Ардика.

Она согнулась и склонилась точно над мужским половым органом.

— А от стоячего члена Ардика бе-ез ума… так бы и съела.

Она распахнула рот и свесила язык, словно изголодавшаяся хищница.

Капля слюны упала точно на головку.

— А вообще, я его и правда съем. Ты готов?

— Сочту за честь, но ты уверена?

— Да я на него так наброшусь, что мой нижний рот будет стонать от зависти… смотри внимательно.

Головку окружила влага.

Температура ее рта оказалась настолько идеальной, что Ард потерял дар речи и едва не опьянел от блаженства.

Но спокойствие продлилось лишь мгновение.

Маленькая хищница уже не могла сдержать голод.

— Дж-дж-дж-дж-дж-чп-п-п-нджю-у-у-у-у!..

— Ух-х, а-а-а!

Голос Арда сорвался на фальцет. Ему казалось, кто-то чешет ему череп изнутри.

Язык безумствовал во рту девушки, едва вмещавшем в себя головку. Он то старательно изучал вкус добычи, то самозабвенно упивался им, то замирал от избытка наслаждения.

— Ох, уф, ты его и правда ешь!..

Несмотря на все зверства, ее рот так истекал слюной, что все касания получались гладкими и мягкими. Жидкость ручьями стекала с ее губ, увлажняя древко.

Кирше настолько забыла обо всем на свете, что никак не могла прекратить неуклюжую трапезу.

Длинные уши то и дело подпрыгивали, словно выражая возбуждение.

— Как вкусно… как невероятно вкусно!.. Члены такие вкусные… Мч-ню, цпха-цпха, мжу, жр-р, жр-р, мпха. Ах-х, твой член просто объеденье. Я хочу еще, еще-е, р-р-рч, мч-мчу-у-у.

Кирше, которую знал Ард, изменилась до неузнаваемости.

Она в самом деле вжилась в роль его личной секс-крольчихи.

Арду даже захотелось дать себе в морду за то, что он никогда не просыпался от ее ласк и не видел ее в этом облике. Да и вообще, как он не просыпался от такого внеземного наслаждения? Разве что…

— К-Кирше, ты точно меня снотворным перед минетами не поила?..

— Аджр-р, мч-мчу-у-у, чле-ен, обожаю чле-ен, чп-пха-а.

— А-а! Ах ты обманщица!..

Но когда Ард уже собрался ее отчитать, цветок перед его глазами распустился.

Кирше раздвинула набухшие половые губы указательным и средним пальцами. Створки казались сомкнутыми намертво, но оказались на удивление податливыми…

Розовая блестящая плоть распустилась на глазах Арда и навечно врезалась в его сознание.

— Красота… — проговорил Ард совершенно искренне.

Розовый цвет ее плоти был настолько чистым и нежным, что Ард с трудом находил границу между ним и кожей.

Малые половые губы и складки над клитором виднелись еле-еле, в отличие от похожего на игольное ушко мочеточника и подрагивающего влагалища. Все в Кирше было изумительно маленьким и тоненьким, но при этом тщательно проработанным, обворожительным… Как ни странно, ее органы соблазняли, будили похоть и словно настаивали на том, что давно прошли через половое созревание.

— Ну а теперь… я его проглочу. Смотри внимательно, — сказала Кирше, на время вынимая пенис изо рта.

На самом деле Ард при всем желании не смог бы разглядеть его рта, так что “смотреть внимательно” было особо некуда. Но прежде чем он успел донести мысль до Кирше…

Левая рука оторвалась от кровати, пронеслась по воздуху, приблизилась к влагалищу и раскрыла его еще шире.

Изначально Кирше стояла на четвереньках, но теперь потеряла уже две точки опоры. Разумеется, ее туловище начало падать. Широко раскрытый рот опускался точно на восставшее достоинство.

А затем вся головка с влажными звуками скрылась в его глубине.

— Огх. О-о-о-о!..

— А! К-Кирше!

Не только головка, но и половина древка застряли во рту, да что там, в горле девушки. Если принять во внимание размеры тела крольчихи, она почти полностью перекрыла себе кислород и наверняка едва не вывихнула челюсть. И тем не менее… сквозь губы Кирше просачивались стоны наслаждения.

— Мбхо, о-о-о-о, ого-о-о, во всм гохле!.. Повсюду вкус хлена-а!.. Мхо, бха-бха, жпхо, жхо.

Кирше двигала туловищем с помощью мышц спины и натирала член и ртом, и горлом. Внутри нее было так жарко, так тесно и так влажно, словно он оказался в настоящем влагалище.

— А-а-а… Кирше, не мучай себя… А! А-а-а-а-а!

Он не мог поверить ловкости ее движений. Кирше отрабатывала на нем самую настоящую технику пожирания самцов.

И поджатые губы, и пляшущий язык, и дрожащее горло — все в ней работало на его ублажение. Ард чувствовал биение, чувствовал влагу и чувствовал страсть, с которой она поднимала и опускала голову. В те краткие мгновения, когда горло освобождалось, она отчаянно вдыхала и выдыхала.

Ард не мог вытерпеть. Наслаждение грозой бушевало между ног.

— М-м-м-м-м! Чпха, пха-а, огх-х, мпхо-о.

Кирше тоже ощущала разряды и испускала сладостные стоны.

Нижний рот крольчихи от радости без конца сочился медом. Вход во влагалище, с трудом тянущий даже на слово “щелка”, от нетерпения словно пытался хватать воздух. Раскрываясь, маленькое, но до ужаса развратное отверстие истекало крупными, вязкими каплями.

Неужели оно в самом деле завидовало верхнему рту?

“Я хочу мужчину”.

“Хочу точно так же его пожирать”.

“Хочу что есть сил сжимать его и наслаждаться вместе с ним”.

Наглядная демонстрация накопившейся в крольчихе похоти подожгла фитиль оргазма Арда.

— К-Кирше!.. Когда я кончу, остановиться уже не смогу!

Он не столько предупреждал ее, сколько сообщал о намерениях.

— Я стану тем еще мерзавцем, который будет вести себя грубо, безжалостно насиловать тебя и издеваться над тобой, пока у него не иссякнут все запасы… но ты ведь уже готова, да?!

Ард хотел донести до заглотившей его плоть крольчихи, что именно собирался с ней сделать.

“Я тоже хочу сожрать тебя, Кирше”.

Наверное, лучше всего его мысли выразила прилившая к члену кровь.

— М-м-м-м-м-м! Кончай! Напои мое — чпхи — горло всем что скопилось у тебя в яйцах! Гпх, дж-дж-джру-у-у-у!

Дрожь и вакуум терзали пенис. Детская на вид, но на изумление развратная плоть изо всех сил пыталась спровоцировать Арда на грубый, беспощадный всплеск.

Ард ощутил сильнейший разряд.

Неприкаянные руки мгновенно оказались рядом с членом.

Где вцепились в голову Кирше.

— Пей, Кирше!.. А-а-а-а, кончаю!..

— Абф, огхо-о-о-о! Я пьюу-у, я глотаю сперму-у-у!

Проток содрогнулся.

Доказательство оргазма уже бурлило у основания и рвалось к вершине.

Струя вырвавшегося на свободу семени пролетела сквозь все горло Кирше и ударилась о стенку желудка.

— М-мху-у-у-у! Вот это да-а, а-а-а, она льется в живо-о-от!

— Рано расслабляешься, я только начал!

Ард остервенело дергал ее голову, призывая все новые волны наслаждения. Горло Кирше хрипело от муки, но он видел, с какой завистью ловит воздух ее влагалище, и понимал, как ей на самом деле хорошо. Кирше и сама изо всех сил раздвигала гениталии, чтобы Ард не сомневался.

Поэтому тот изливал все что было прямо ей в горло, чтобы оправдать возложенные надежды.

Семя выливалось и в рот.

Ард прижимал уши руками, впивался в кожу ногтями и тряс голову так, что взбивал семя в пену… а Кирше шумно всасывала ее обратно, добавляя в удовольствие новые оттенки.

— Кх-х-х-х… Ты лучшая крольчиха-сосалка в мире!

Арду казалось, будто все в ней создано для его оргазма — и маленькая голова, как раз умещавшаяся в руках, и самоотверженно сосущее горло… Ард так долго считал Кирше возвышенным и неприступным созданием, что ощущение власти над ней наполняло его невероятным блаженством.

И все равно ему не хватало.

По-настоящему он покорил бы ее, лишь истерзав эту крохотную сочащуюся щель перед самыми глазами.

— Отлично… Кажется, я всё.

Ард перевел дух и поднял голову Кирше.

Источающий смрадный запах рот наконец-то смог испустить тоскливый вздох.

— Эх-х… Ардик меня всю насквозь изнасиловал…

Кирше припала губами к головке и заботливо высосала из члена остатки жидкости. Безусловно, звание крольчихи-сосалки она оправдала, но…

— Ошибаешься, Кирше. Самые глубины я еще не насиловал, — возразил Ард, поглаживая задницу.

Стоило ему нежно сжать в руке круглый хвостик, как Кирше выгнула спинку.

Прекрасно поняв намерения Арда, она нагнулась и улыбнулась через плечо.

Перепачканные белым соком очаровательные губки плыли от предвкушения.

— Теперь издеваться над тобой буду я, — заявил Ард, и у Кирше затряслись бедра.

Итак, Ард решил поразвлекаться.

Первым делом он уложил Кирше на спину и начал натирать ее щеки членом.

К ее носу и лбу уже прилипло порядочно желтовато-белой жидкости, так что он решил обкончать и остальную часть детского личика, которое просто умоляло его чем-нибудь измазать.

— Н-нет! Гр-р, Ардик, ты все делаешь неправильно!

— Тебе не нравится, как я пачкаю тебе лицо?

— Н-нравится, конечно, я даже возбуждаюсь, но… сейчас не время!

Сколько бы Кирше ни возмущалась, чем толще становился липкий слой на ее щеках, тем больше экстаза Ард видел в ее глазах. Еще бы, ведь кончил он от души. Повернутая на сперме извращенка не могла не оценить объемы, вылившиеся на ее лицо.

Тем не менее, Кирше раздосадованно тянула руки к животу. Впрочем, самообладание воительницы не подводило — каждый раз пальцы останавливались перед самой промежностью.

— Да ты ласкай себя, если хочешь.

— Еще раз, я не этого хочу! Черт побери, неужели ты именно что решил издеваться надо мной?..

— Я дразню тебя так же, как и ты меня.

Достоинство Арда не увяло бы после пары-тройки оргазмов. Да что там, оно словно возмущалось тем, что кончило не туда, куда хотело, и стояло тверже прежнего.

Кирше неотрывно смотрела на покрытый вспухшими венами стержень и тоскливо вздыхала.

— Ну-ка, давай не унывай. Я тебя и тут поласкать могу.

— Ай.

Ард закатал одежду и увидел изумительно скромную грудь.

Даже не маленькую, а плоскую. Гладкую-гладкую, ровную-ровную. Настолько, что она походила на широкую степь.

Но насколько детской ни казалась бы ее грудь, кожа члена все-таки нащупывала мягкость, а прикосновения похожих на маленькие виноградины сосков приятно покалывали.

— А! М-м, нет, и это не то-о… Ардик!

— Не хочешь, чтобы я играл с твоей маленькой грудью?

— Да, это тоже приятно, но… прямо сейчас ты нужен мне ниже…

— Как скажешь.

Головка скользнула по голой груди и постучала по надувшемуся, потерявшему талию животу.

— И не та-ам!.. — кричала Кирше уже в слезах.

Доселе невиданное выражение лица крольчихи показалось Арду изумительно милым.

Он хотел издеваться над ней и дальше, и ничего не мог с собой поделать.

К счастью, он мог без труда водить членом сразу и по груди, и по животу компактного тела Кирше. В считанные секунды он вымазал их смазкой.

— А-а, ни-иже-е… между но-ог… к вагине-е.

— О, да-а. Давай, скажи еще раз.

Ард впился ногтями в сосочки, и девушка содрогнулась от приятной боли.

— Если действительно хочешь — проси и умоляй. Заигрывай и заискивай со мной грязными словами, которые обычно никогда не произносишь.

— Так бы сразу и сказал… Я так возбуждена, что наговорила бы что угодно.

Ард надеялся смутить ее, но вместо этого разгадал намерения.

Однако ощутить муки досады не успел.

Кирше перевернулась на постели и вновь встала на четвереньки задом к Арду. Вновь раздвинула щели пальцами. И даже ее вагина вновь начала ловить воздух.

Изменились только две вещи: Кирше усердно виляла задом из стороны в сторону и испускала похотливые речи:

— Насади меня на член… Я хочу, чтобы толстый, могучий, доводящий женщин до слез член Ардика с тр-р-р-рудом пропахал мою крохотную детскую щелочку и зарылся в нее под корень. Хочу ощутить всеми складками развращенных стенок, насколько тебе хорошо. А вообще, плевать я уже на все хотела, я просто мечтаю, чтобы ты меня трахнул. Если честно, мечтала я уже очень давно. Если ты вдруг еще не заметил, моя развратная дырочка уже разогрелась настолько, что прямо выдыхает пар. Когда ты меня оттрахаешь, я… скорее всего, стану рабыней твоего члена. От одного его вида буду превращаться в самую настоящую сучку — встану на четвереньки, высуну язык и буду на него облизываться. Ради того, чтобы эта ужасный штырь меня наградил, я буду ублажать его как угодно… И кстати, я так уже делала. Я пропустила его через свое горло, сосала, причмокивала и вкушала. Ох-х, как же было вкусно… у тебя такой вкусный член, Ардик, что прямо сейчас ни о чем другом я думать просто не могу. Скорее, скорее, развороти уже мою крохотную щель, пропахай ее до самой матки и преврати меня в крольчиху-сортир для соков твоего члена-а…

Еще раз вильнув задом, Кирше добила:

— Умоляю, Ардик…

Сто баллов из ста. Больше терпеть он не мог.

Ард схватил изголодавшуюся хищницу за бедра. Он уже не собирался жалеть ее маленькое и тонкое, с длину его ладони, тело.

Зад Кирше оказался слишком низко; Ард уверенно приподнял его.

— Ах! — обрадовалась Кирше уверенности его движений и сама подстроила позу.

Однако когда Кирше выпрямила ноги, зад оказался слишком высоко. Пришлось регулировать, расставляя ноги в стороны и подгибая колени. На первый взгляд, Кирше застыла в очень неудобной позе, но натренированные, хоть и кажущиеся худыми ножки держали ее крепко.

— Узенькая развращенная щелочка готова. Кушать подано, Ардик.

— Тогда вперед!

Ард прижал стержень к влажной розовой дырочке.

Спине Кирше судорожно вздрогнула.

— Ах-х-х-х… чле-ен.

— Уф-ф… только прижал, а уже мурашки!..

Он еще даже не вставил, а головка уже словно таяла. Влажной кожи между влагалищем и большими половыми губами было немного. Даже кончика головки хватало, чтобы накрыть ее целиком.

“Неужели взрослый член там поместится?” — на секунду посетило Арда сомнение.

Но только на секунду. Ответ пришел на ум так же быстро.

“Говорят, самки фирбиттов часто беременеют от людей. Должен влезть”.

Убедив себя, Ард подался вперед.

Член ощущал легкое сопротивление мокрой плоти, но продвигался на удивление ровно.

— А-а-а-а, о да-а, о да-а, слава члену… А-а-а-а!

Кирше вцепилась в простыню и стонала дрожащим голосом.

Член зацепился за выпирающую складку и ненадолго остановился, однако…

— Ну-ка!

Ард грубо продавил себе путь. Заячьи уши дважды подпрыгнули.

— М-м! М-м! М-м-м-м!

— Отлично, полшишечки есть. Рада?

— М-м… м-м, м-м, м-м-м-м-м!

Вместо голоса раздавалось одно лишь мычание — кажется, Кирше закусила губу.

Ее крохотные гениталии штурмовал не по размерам огромный член, на покрасневшей коже проступили бусины пота… Ничто в ней не могло заверить, что она утопает именно в наслаждении, а не боли.

Но Ард верил ей.

И верил беспокойным движениям развратной плоти, словно обсасывающей головку.

Он почувствовал, что этого немного недостаточно, и вновь сдвинулся.

— М-м-м-м-м! М! Мха!

Мычание превращалось в ясный голос. Ощущая, как основание головки продавливает себе путь, Кирше испустила очередной стон из раскрытого рта.

— А-а-а-а, я открываюсь, открываюсь! Столько лет закрытые глубины наконец-то открываются… а-а-а-а! Вот это да, вот это да-а!.. Ух, что дальше будет, а-а-а, слава члену, он просто великоле… е-е-е-е-е!

Ард входил. Он входил так глубоко, что не мог поверить.

Казалось, что и головки хватит, чтобы заполнить Кирше целиком, но член вошел уже на половину всей длины. Сверху казалось, что аппетитно круглую, но по-детски узкую задницу пронзает до ужаса огромное копье.

Если учесть разницу в телосложении между Люси и Кирше, этому зрелищу можно было даже удивиться.

“Она гораздо глубже, чем кажется!..”

Возможно, их эволюции пришлось пойти по этому пути, чтобы они могли спариваться с представителями более крупных рас.

Внутри она была не только глубокой, но и, разумеется, узкой, а также богатой на выступы и складки, трущиеся о головку.

“Спасибо, фирбитты. Спасибо, что вырастили себе такие приятные щели!”

Ард с благодарностью входил в нее… и остановился, когда до основания члена оставалось совсем чуть-чуть.

— А-а-а, он всё входит и входит туда, где не бывал мой палец! А-а, ты для меня первый, Ардик!.. Ты ведь станешь тем, кто проглотит мою девственность?..

— Да, стану… я просто обязан отведать все уголки твоей очаровательной вагины и превратить тебя в крольчиху-сортир для соков моего члена, не так ли?!

Решив, что пора сделать последний шаг, он притянул к себе детские бедра.

Тихий шлепок — и их тела соприкоснулись.

Ард вошел в нее целиком.

— А!..

Больше Кирше говорить не могла.

Она вмиг покраснела от шеи до лица и лишь молча, но яростно сокращала мышцы узкого влагалища. Она так и достигла вершины блаженства, изо всех сил лобызая мужское достоинство.

— Поздравляю, Кирше!.. — Ард тоже содрогнулся от наслаждения. Он чувствовал, как ее плоть мягко покусывает член, и предавался блаженству. — Отныне ты рабыня моего члена!..

“Я был бы рад, если бы стала для меня первой, Кирше”.

Слова мальчика показались ей бредом юнца, ничего не понимающего в любви между мужчиной и женщиной.

Она не сомневалась, что он вырастет, забудет о ней и влюбится в какую-нибудь девушку своего биологического вида.

И он действительно нашел себе Люси.

Поэтому получилось так, что не он подарил Кирше девственность, а наоборот.

— А-а-а-а, я кончаю, кончаю-ю… Арди-и-и-и-ик!

Более того, свой первый вагинальный оргазм она испытала просто от того, что он вошел в нее до конца.

“Да-а. Кажется, я безнадежна”, — предельно хладнокровно размышляла Кирше где-то на задворках сознания. — “Наверное, я уже больше никогда не смогу отказать члену Ардика…”

Она была не против стать ему рабыней или даже сортиром. Ощутив внутри себя его жар и толщину, она наполнилась таким счастьем, что все мысли заволокло белой дымкой.

Как бы там ни было, разница в размерах действительно впечатляла. Ей приходилось напрягать всё влагалище целиком, чтобы обхватывать его. Детский животик вздулся, на нем проступили очертания члена. Ард сдавливал все ее органы, включая диафрагму, поэтому толком говорить она не могла.

Однако боли не ощущала.

Такие уж у фирбиттов особенности.

— М-мы все… очень любим спариваться. Ик, ай, а-а-а, поэтому даже огромные… м-м-м…

Она кое-как пыталась объяснять исказившимся голосом, но договорить стоило бы слишком многих трудов. Ард нежно погладил ее по спине и попробовал подхватить речь:

— То есть, ваши тела собраны так, чтобы и здоровенный человеческий член смог разместиться?

— Д-да. Поэтому!..

Она сосредоточилась и подвигала мышцами между тазом и влагалищем.

Движения получились довольно скромными.

— О! Ого, там что-то… ух, как у тебя все возится!..

Реакция оправдала все ожидания — ему очень понравилось.

Переходя к следующей ступени мышечной работы, она начала сокращать диафрагму с помощью стонов:

— А. А-а… а-а, а-а!

— Теперь еще сильнее возится, в ритм голоса!.. О-ох, здорово-то как!..

Ард так изумился движениям внутри Кирше, что застыл, словно скованный.

Только особенное строение фирбиттов могло приносить такое наслаждение.

Вообще, таз фирбиттов устроен не так, как у людей. У человеческих женщин он расширяется во время беременности, чтобы облегчить роды, однако у фирбиттов способен меняться постоянно, чтобы обеспечивать предельную ловкость. Он может быстро перестраиваться в равнинный, лесной, пещерный и прочие режимы.

Кирше не зря называли головорезом. Она была намного подвижнее своих сородичей за счет хорошо развитых мышц тазовой области.

Она казалась маленькой, но внутри была очень плотной.

Поэтому мышцами ворочала только так.

Она сокращала их накатами, и по члену словно шли выжимающие волны.

— Кх-х, вот уж не думал, что у кроликов такая замечательная вагина!..

— Н-настолько хорошо умею только я… ай-й, аэ-э!..

Были и минусы — когда она ублажала его член, тот в ответ натирал стенки ее влагалища. При этом каждая волна его наслаждения превращалась в электрические импульсы, так что гонку Кирше проигрывала.

Более того, Ард начал привыкать и уже сам понемногу водил бедрами.

— Пора бы уже тебя оттрахать… а то кажется, у крольчихи-извращенка недотрах!..

Он крепко схватил старательную рабыню и начал вынимать из нее достоинство.

Он выходил медленно и аккуратно, перебирая по пути все детали ее влагалища.

Он словно пытал Кирше, доставляя ей невыносимое удовольствие невыносимо маленькими порциями.

— А-а, он выходит!.. А-а, все еще выходит, а-а, все еще, твоя длинная чпокалка все еще, а-а, выходи-и-ит!

У фирбиттов нет девственной плевы, так что кровь у Кирше не шла. Зато она так густо оплела член Арда соками, что те капали на постель каждый раз, когда головка миновала очередную складочку. Эти соки были белее и гуще, чем раньше. Они выделялись, когда фирбитт уже не шутила.

Когда член выдавил наружу малые половые губы, затем расширил вход и сам покинул Кирше, из нее выплеснулось столько брызг, что они попали не только на ее ноги, но и на его.

— А-а-а!..

К тому же она еще и не выдержала и слегка кончила.

— Отлично, вроде бы я тебя более-менее освоил… Дальше буду быстрее, Кирше.

— А-ага, давай.

На секунду воцарилась пауза.

Кирше постаралась нацепить равнодушную улыбку и через плечо посмотрела в лицо Арду.

В того словно вселился хищник; его глаза горели.

“Зря я все-таки надеюсь… Нет у меня против него шансов”.

Поначалу ей казалось, будто она сможет ублажать его, сохраняя некое подобие рассудка, но теперь почувствовала себя щеночком, сражавшимся против дракона.

“Ты так вырос, Ардик”.

Мысль о собственном поражении приятно разлилась по груди. Кирше глубоко вдохнула и приготовилась держать удар.

“Чпок”, — прозвучал следующий заход длиной в одно дыхание.

— М-м-м-м-м!

“Шлеп”, — последовал еще заход, немного быстрее.

— Мха-а-а-аа!

“Бжр-р-р-р...” — пришел на смену медленный заход.

— А-а-а-а-а, а, а, ам-м-м!..

Ард постоянно менял ритм, и Кирше никак не могла подстроить сокращения влагалища. Она не могла ублажать его в ответ. Безусловно, Ард наверняка глубоко радовался ее детской щели, но виду не подавал.

— Ну-ка, а если потереть вход, чтобы раскрыть пошире? — предложил он и тут же начал тереться о нее, раздвигая очаровательные ножки.

— А-а-ах! Да-а-а…

— Ага-а, приятно, значит? А если я под углом в стенки потыкаю?

Ард проник наискосок и прошелся по похожим на горошек выступам на стенках ее влагалища.

— М! Аэ-э-э-э, не надо, меня током бье-ет!..

— Ага-а, приятно, значит? А что, если я тебя в самые глубины поцелую?

Ард протиснулся как можно глубже и вжался в дальнюю стенку. Он массировал ей шейку матки, пробуждая инстинкты самки. Кирше ощутила зуд в животе.

— А! А! Арди-ик!.. Не мучай меня, Ардик! Ардик!..

Зуд вытягивал из нее силы, уши обмякли и упали.

Но когда Кирше уже начала задумываться, что у нее от давления вспыхнет матка, но она будет совсем не против… стержень вновь пришел в движение и опять разбил её сознание.

— Ты, по-моему, уже от всего балдеешь!

Ард перешел к простым и понятным движениям. Уверенная поступь той части его тела, что лучше всего показывала разницу в их размерах, рвала ее мысли в клочья.

— Ай-й-й-й, вот это… да-а-а-а!

— А давай ты еще раз покажешь свое мастерство и начнешь двигать вагиной?

— М, а-а-а! Когда я так делаю, мне тоже… м! М-м-м! А-а-ха-а-а-а!

Кирше не могла спорить с приказами, будучи насаженной на член.

Окрестности таза вновь пришли в движение. У нее плохо получалось хватать неумолимо движущийся член, но Арду все равно было неплохо. И даже хорошо. Слишком хорошо. В нем пробудилась радость садиста, который грубой силой овладевал не подходящей по размерам дырочкой.

— О-о-о, как же мне это нравится!.. Дух поднимается!

Кирше ублажала его одним из редчайших способов, побуждая вкладывать в бедра все больше сил.

Беспорядочные звуки соития разносились по всей комнате: гнусавые стоны, блаженные придыхания, шлепки одной плоти о другую…

“Я в самом деле занимаюсь с Ардиком сексом!..”

Мысль приносила ей удивительное удовлетворение. По телу и душе разливалась сытость, словно она наконец вкусила спелый фрукт с дерева, которое так долго росло из семечка.

Наверняка Ард тоже утолял некое подобие голода. Именно поэтому он не торопился, а без конца изучал ее ощущения и чувствительность.

Он впивался ногтями в бедра. Сжимал в ладонях маленькие круглые ягодицы. Поглаживал мягкий животик с проступившими очертаниями члена. Терзал ногтями маленькие вершинки пологой груди. Хватал ее за руки и плечи. Сглатывал, понимая, насколько они маленькие.

Куда бы он ни притрагивался, пальцы скользили по гладкой вспотевшей коже, словно по мрамору. Именно поэтому Ард начал хватать ее грубее и увереннее, чтобы она не выскользнула из его власти.

“Невероятно!.. Я и не знала, что у Ардика такие большие руки!..”

Она балдела от экстаза. И изнутри, и снаружи ей овладевал уже не тот мальчуган, а могучий самец.

Хоть ей и взгрустнулось при мысли о былых временах, но радость перевешивала, и на лице невольно появилась улыбка.

— А, Кирше, ты что, улыбаешься?

Кирше совсем забыла про треснувшее зеркало на стене перед ними.

И про то, что в нем видна блаженная улыбка на заляпанном семенем лице.

Но хотя черты лица Кирше ничем не отличались от черт незрелой человеческой девочки… ее улыбка была по-взрослому обольстительной.

Она не подумала, что пристроившийся сзади Ард тоже ее видит. К лицу прилила кровь.

— О-о-о чем это ты-ы?! А, и как ты смеешь именно сейчас так жестко меня драть?! Я запрещаю тебе, а, а, а ты все равно-о-о-о.

— Ну-ка, улыбнись еще раз. И чтобы на лице читалось “я люблю члены”.

Ард приложил к ее рту указательный и средний пальцы левой руки и растянул губы в стороны. Он был настолько крупнее нее, что дотянулся без труда. Игры огромного по сравнению с ней мужчины пробудили в Кирше мазохистское наслаждение, и лицо, к ее стыду, снова расплылось.

— О-о, да, именно так. Расплывшееся лицо и стекающая слюна! То, что надо! Я еще не видел лица, которое возбуждало бы меня сильнее! Ну же, еще дебильнее улыбку!

И Ард будто в награду вошел в нее под углом.

— Аэ-э-э-э, как я и хоте-ела-а-а… Как же здорово-о-о!..

Разум постепенно расплывался. Расплывалось и лицо в зеркале. Этой безобразной, жалкой, похотливой морде отлично шли белые потеки.

Затем Ард схватил ее за детское лицо не только левой рукой, но и правой. Ее рот, щеки и лоб казались такими маленькими на фоне обхвативших их пальцев. Кирше вообще была настолько маленькой, что напоминала его трофей. Его личную крольчиху-извращенку.

— Тебе понравился мой член?

— А-а-а, да-а, понравился!.. — она облизала его пальцы и снова расплылась в похотливой улыбке. — Он великолепен… а-а, я сейчас свихну-усь! Я так долго мечтала о нем, но он превзошел все мои ожидания, мхи-и-и, он мне даже чересчур по душе!.. Ардик, я настолько обожаю твой член, что схожу с ума-а… м-м-м-м!

— Вижу, тебе хорошо. И раз так, покажешь пальчиками знак мира?

Ард напряг и руки, и бедра.

Видимо, готовился ее держать.

“Может, это и детский жест, но…”

Она не могла отказать. Она хотела подчиняться.

Кирше оторвала дрожащие руки от кровати. Влагалище и лицо ощутили дополнительный вес, но Кирше убедилась, что может держать позу, успокоилась, оторвала локти от боков и показала в зеркало легкомысленные знаки.

— Ми-ир…

С разных боков от лица замерли два кулачка с выставленными указательным и средними пальцами. И этот детский жест раскрасил ее чувства яркими оттенками.

“Мне так нравится, когда его член играет со мной!” — подумалось ей.

— Кх… вот уж не думал, что ты станешь настолько милой!..

Слова Арда и обрадовали, и смутили ее. По телу парня разлилось напряжение. Давление внутри влагалища нарастало, и мягкая плоть отзывалась криками радости.

Она помнила эти ощущения, потому что уже испытала их горлом. По спине пробежали мурашки.

— Фха-а-а-а, т-ты кончаешь?!

Ничто не могло обрадовать ее сильнее как женщину. Выходит, он так яростно бурил ее, поскольку соблазнился женственным телом.

Движения члена стали яростнее, грубее и чаще.

— Айхм-м-м, значит, сейчас тот мощный фонтан выплеснется мне в живот?! А-а-а, залпы и всплески все ближе!.. А-а, да-да-да-да, я сейчас та-ак кончу благодаря члену Ардика-а!..

Кирше напрягала тазовую область как могла, приступая к решающему выжиманию. Она все еще еле держалась, чтобы не упасть вперед, но когда подумала вновь упереться руками…

— Нет, пальцы не убирай! Кончи с улыбкой! Так ты будешь намного милее! Пожалуйста, кончи одновременно с тем, как станешь предельно миленькой!

— Хватит называть меня миленькой!.. Ты меня смущае-е-ешь!

Отдавая приказ, он нарочно массировал её рот изнутри пальцами.

“Ну, что поделать”, — решила Кирше и продолжила показывать зеркалу знаки.

Ее рот дрожал и криво улыбался.

На ее лице была не так веселая улыбка в белые зубки. Каждый раз, когда член бился в ее глубины, брови подпрыгивали, а в глазах проступала влага. Вокруг одновременно и детской, и похотливой улыбкой все еще держались выставленные пальцы, а наслаждение молниями и громовыми раскатами бежало по позвоночнику.

— Я больше не могу, я сейчас точно кончу-у-у!.. Я кончаю Ардик, кончи со мно-ой!

— Хорошо… кончаем, Кирше-е!

Ее стенки словно ожили и вцепились в резко вонзившееся копье. Они сжимали, словно пытаясь раздавить. Они напоминали, насколько узкой может быть щелка фирбитта.

“Ах-х… как же я счастлива”.

Они сдались одновременно.

Сперма полилась нескончаемым потоком.

— А-а-а-а-а-а! А-а, а-а-а-а-а-а-а… А-а-а-а-а-а!!!

Она лишь кричала, все громче и громче. На разговоры не осталось никаких сил. Счастье будто пеной заволокло все сознание. Приятное забвение достигло предела, и длинные уши вздернулись, словно подменяя обмякшие пальцы.

Очаровательное личико скорчилось, взгляд расплылся. Она не могла поднять уголки рта сама, но пальцы Арда растягивали её рот и заставляли улыбаться.

— Ты прелесть, Кирше!.. Ты такая милая, такая приятная, ты лучше всех!.. Ты идеальная крольчиха-извращенка, тебе так к лицу сперма на лице!

— А-а-а, Арди-ик… ты такой вредный, но такой приятный, ты лучше всех, мхи-и-и-и-и! К-кончай, кончай в меня сильнее, не думай больше ни о чем, кончай прямо в меня-я-я-я!

Ее крохотная кладовка без труда справлялась с сильнейшим извержением. Фирбитты устроены так, что их матка легко растягивается, чтобы удержать как можно больше семени партнера. Именно поэтому ее живот раздувался на глазах. Казалось, она беременна.

Она чувствовала вязкость, наполняющую живот. Чувствовала жар, выжигающий ее изнутри. Чувствовала тяжесть.

Но в первую очередь она чувствовала бесконечную пульсацию толстого стержня из плоти и крови.

Ее помутневшее сознание пожирало ощущение того, что она покорилась самцу.

— Хаэ-э-э… я позорно проиграла члену… а-ха-ха… — обращалась она к отражению похотливого белого кролика в зеркале.

Она засмотрелась на бесстыжую похотливую улыбку и решила рассказать о своих чувствах. Решила признать сладостное поражение, чтобы порадовать Арда.

— Я… я так рада, что занялась с тобой сексом, Ардик…

И тут сзади раздался искаженный блаженством голос.

— И я… не верю, что нам было так хорошо. Наверное, это сон… — проникновенно пробормотал Ард, и поток его семени пошел на убыль.

Благодаря этому Кирше смогла немного перевести дух и изобразить уже обычную радостную улыбку.

— Никакой не сон… все случилось на самом деле. Ах, ну что, теперь, когда ты узнал, какая я на самом деле извращенка… жалеешь уже, что не оттрахал раньше?

— Да, жалею… поэтому теперь буду трахать, чтобы наверстать упущенное.

По спине Кирше пробежали мурашки. Она поняла, что сегодня поспать ей не дадут.

Она думала бесстрашно ухмыльнуться и заявить, что на это и рассчитывала…

Но на лице вновь появилась заискивающая улыбка развратной крольчихи.

— Ах-х… я хочу еще твоего члена и его соков, Ардик…

Поскольку фирбитты такие маленькие, их можно крутить и вертеть, словно игрушки.

Позы менять в постели — одно удовольствие.

К тому же у них мягкие суставы, благодаря чему их можно ставить и в очень необычные позы.

— А-а, ты лучшая, Кирше!.. Секс-игрушка, честное слово!..

— Я, конечно, всё понимаю, но ты уже переступаешь черту!

— Ты прелесть! Я люблю тебя Кирше, ты самая миленькая во всем мире!

— Ох, хватит уже, давай-ка ты будешь все-таки уважать старш… а-а!

Когда Кирше начинала спорить, Ард просто заставлял её стонать. Как бы грубо он ни обращался с ней, она всё равно балдела. Кирше хватило стойкости, чтобы путешествовать рядом с Карнейжером Гардом, так что в крепости её тела сомневаться не приходилось.

И всё-таки когда Ард трижды кончил в неё, не вынимая члена, крольчиха начала страдать.

— У-у-у-у… дерьмо. Может, мы слишком заигрались… мф!

Ее животик сильно раздуло. Он и раньше был округлым, но теперь выглядел так, словно Кирше могла родить с минуты на минуту.

Еще немного, и он бы лопнул. Ард поднял ее бедра, направил промежность Кирше к потолку и осторожно вытащил из нее достоинство.

— Мха-а… а, хорошая мысль, теперь из меня ничего не выплеснется.

Кажется, Кирше боялась не боли, а того, что может пролить накопленную в животе жидкость. Её мысли тут же поддержал и вход во влагалище — считанные мгновения назад он напоминал круглую дыру под размер члена, но быстро сузился и вновь превратился в маленькую щель.

Ард посмотрел на невинную форму её половых губ и ощутил, как в нем проснулось нестерпимое желание.

— Нет… пусть лучше выплескивается. Как из фонтанчика.

— А?!

Ард положил ладонь на пухлый животик и начал давить.

— Эй, Ардик, хорош!

— Я тут подумал, если поднажмешь, выйдет очень соблазнительно — будто ты как я кончаешь.

— Я тебе голову оторву, идиот! — в слезах ругалась Кирше. — Я ведь хотела… впитать в себя всё, чем ты кончишь.

Тут Кирше стало так стыдно за свои слова, что она отвернулась… Однако этот жест получился чуть ли не очаровательнее, чем выставленные на обеих руках пальцы.

Поэтому Ард снова надавил.

— А, эй, ты! А-а-а-а-ао-о-о-о! Гхи-и-и-и!..

Она стиснула зубы, но сопротивляться было бесполезно.

Щель приоткрылась, и из нее забил белый фонтан.

Тяжелый, похожий на клей сок разлетался во все стороны. Вязкая жидкость пачкала детское тело Кирше, а живот сдувался на глазах.

— Ничего себе… из тебя льет, как из ведра.

— Это ты в меня так накончал! А-а-а, столько спермы насмарку… м-м, ха-а…

Перепачканная с ног до головы Кирше растянулась на постели. Она с досадой поглаживала живот и смотрела на Арда прищуренным, укоризненным взглядом.

Ард раздвинул её ноги и придвинулся к ней бедрами.

— Ну, раз так, давай еще налью.

— О-о… а, я и забыла, это же ты, Ардик. Ты еще можешь кончать и кончать. Ну! — Кирше бодро вскочила с кровати, полным очарования движением обняла голову Арду и прошептала ему на ухо: — Но на этот раз я буду агрессивнее, Ардик.

— О-о, переходишь в контрнаступление?

Ард всё еще не знал, на что способна крольчиха-головорез. Он понимал, что нельзя расслабляться. И немного боялся.

Кирше посмотрела на него так, словно видела насквозь, и игриво ухмыльнулась.

— ...Тебя ведь возбуждает тщетное сопротивление?

Длинные уши дернулись.

Возможно, они исполняли брачный танец мазохистки, которая только и ждет, когда ее придавят к постели.

В конце концов…

После жестокой битвы, продлившейся где-то пятнадцать раундов, Ард ничком упал на постель.

Не прошло и нескольких секунд, как придавленная его весом Кирше начала жаловаться:

— Эй, Ардик. Ну-ка подвинься.

— Чёрт… а я так надеялся, что ты потеряешь сознание!..

Люси проиграла битву с беспощадным блаженством и упала в обморок где-то в районе десятого оргазма.

Но маленькая белая крольчиха устояла.

— Ну что, ничья?.. Эх, а ведь поначалу я думал, что победа будет за мной.

— Ты зубы не заговаривай, выпусти меня наконец!

Кирше оправдала свою славу. Ее выносливость попросту не кончалась. Она перешла к силовым методам и открытой ладонью толкнула Арда в бок.

Ард с воем рухнул с постели и закашлял.

И тут…

Его голову крепко обняли сзади.

— Поздравляю, Ардик… победа за тобой. Полная.

— ...Ты шутишь?

— Если честно, я проигрывала от начала и до конца.

Выходит, Ард победил. И якобы полностью.

Он одолел саму Кирше. Ту самую Кирше, которая воспитала его, которую он уважал и считал членом семьи.

По щеке скатилась скупая слеза.

— Кажется, я… стал сегодня настоящим мужчиной.

— Я говорила только про член, если что, — Кирше отпустила его голову и тут же щелкнула по лбу. — Мне обидно, что я проиграла, так что какое-то время буду дуться и важничать. Будь готов.

Кирше улыбнулась, обнажив белые зубки.

Ее ослепительная, нежная улыбка в мгновение ока вернула Арда из пропахшего похотью мира в обыденность.

Но тут…

Обыденность прервали голоса городских жителей.

— Хозяйка! Есть хозяйка?! Срочно позовите героя Люциана и сына Карнейжера! Там, у подножья горы… дракон!