Глава 4: Падение в похоть

Девяносто восьмой день, 23 июля, 17:27

Было что-то странное. Но Сая должна справиться... Так Кономи думала, но считала, что хватит себя обманывать. Это не то, о чём стоит врать себе. С Саей определённо было что-то не так. И девушка не знала, чем та занималась.

Изначально она верила в Саю. Она не сомневалась в подруге из такой семьи, к тому же Сая была сильной. Кономи не так давно стала сильной в качестве Премил Мун, но при этом была уверена, что до Шайн она не дотягивает. Пусть она и преувеличивала силу Шайн, но и свою не недооценивала. Она и правда не дотягивала до подруги.

Потому и верила ей, когда Сая говорила, что всё хорошо. Девушка затыкала уши, не слушая, что сила Премил говорит, что что-то не так.

Кономи хотела побить старую себя. Такие глупости она думала.

Сая последние несколько дней не возвращалась в особняк семьи Мидзухана. Когда спросила, у неё дома сказали, что считали, что она у Кономи. Сообщили, что днём она здесь, а на ночь уходит к Кономи.

— Госпожа всегда была серьёзной, потому ничего не могло случиться, — сообщила по телефону служанка.

Это... То, за что Кономи была готова ударить себя. Так сильно она была разгневана. Она оставила Саю одну. Надо было вмешаться раньше.

Она слышала странные слухи о Сае. И парни засматривались на неё и перешёптывались.

Они говорили: «Мидзухана всем даёт».

У Кономи ещё ничего такого не было, она оставалась девственницей, но уже знала, что значит, когда тебя насилуют, и как бывает приятно. На самом деле с того дня, как её изнасиловали в попку, она временами ощущала непристойный зуд в заднем проходе.

Всем даёт... Неужели они про Саю?

В первый раз эти слухи показались ей глупостью. Всё же Сая не такая.

Но больше она смеяться не могла. Слухов стало слишком много. А ещё её избегали... И смотрели на подругу со страстью... Наряд Саи стал более вызывающим, а ещё от неё стало приятнее пахнуть, будто она духи использовала. Но почему-то Кономи этот запах не нравился.

Но в любом случае...

— Это все? — спросила вернувшаяся Шайн.

— Да, — кивнула Мун.

Было уже больше восьми. На небе было темно, зажглись фонари, и в домах включали свет. Фиолетовый, ближе к розовому барьер возвела Мун. Внутри него растворились в дыму последние демоны-воины. Почти все они были призванными душами Риномины.

Шайн выглядела жизнерадостной. Пока не начала подозревать, Мун и не замечала... Нет, она специально отводила взгляд.

Когда начиналось сражение, Мун была слишком занята врагами, а Шайн куда-то пропала. Сражаясь в демонами-воинами или Риноминой, она уходила куда-то в тень зданий. И не возвращалась, пока Мун не заканчивала бой.

Тут не было ничего странного. Когда начинается сражение Премил, такое часто бывает. Но не постоянно же. К тому же после боя она всегда выглядела серьёзной. Когда испытывают облегчение, так не выглядят.

— Да, — Шайн улыбнулась. Вела она себя как обычно. — Спасибо за старания, Мун, благодаря тебе и я справилась.

— Эй, Шайн, — Мун протянула ей руку. Но та уклонилась. Девушка лишь кончиками пальцем зацепила её костюм.

— Мне пора, — сказала Шайн.

— Куда? — спросила Мун. — Я пойду с тобой?

— Тебе нельзя, — она улыбнулась ей точно ребёнку, которого укладывала спать, и покачала головой. — Это связано с моим проклятием... Всё хорошо будет, не смотри так. Я справлюсь.

— Ага, — как обычно кивнула Мун. — Я поняла, постарайся.

Шайн помахала ей, запрыгнула на крышу здания и пропала во тьме. Люди продолжали поддерживать их. Мун ещё раз осмотрела место сражения, улыбнулась людям как когда-то Шайн, а потом запрыгнула на противоположное здание.

Но домой она возвращаться не собиралась.

Девушка посмотрела во тьму. Следов Шайн не было. Она скрыла своё присутствие. Съедаемая проклятием она может так хорошо маскировать себя?

Но Шайн не заметила. Когда Мун коснулась её костюма, девушка оставила на ней свою энергию. И теперь Мун знала, в каком направлении отправилась Шайн.

Она помчалась точно стрела. Метка была в направлении зловещего особняка с привидениями.

Когда вошла в особняк, там уже готовились Томоаки и другие одноклассники. Крупный и худой успели принять лекарства, под глазами у них были чёрные пятна.

Сая в виде Шайн вошла в круг. По всему её телу был герб похоти. За время сражения она успела истратить энергию Премил. Как предполагалось.

«Всё хорошо... Я искупаюсь в сперме и восстановлюсь», — думала Сая. А её щёлка сжималась и зудела. Комната пропиталась потом. Она пахла мужским желанием.

— Это и правда Мидзухана-сан, — сказал один из парней.

— Мидзухана? Нет, я Премил Шайн, — ответила Сая. Она задрала подол костюма и посмотрела в ответ, а новенькие парни начали краснеть и уже тяжело дышали.

— С возвращением, Сая... Нет, Шайн, — сказал Томоаки.

— Т-Томоаки-сама!.. — радостно ответила Сая.

Из жалкого труса он успел превратиться в самоуверенного парня. Всё благодаря лекарству империи, Сая чувствовала, что он перестаёт быть обычным человеком, но ничего не делала. Раньше бы она что-то предприняла, но теперь её это не волновало, Томоаки и другие давали ей испытать наслаждение, и Сая не могла противиться.

И вот Томоаки пересёк черту.

— Смотри.

Он выставил правую руку перед лицом. Пять его пальцев переплелись, кожа стала фиолетовой, и рука теперь извивалась как щупальце.

— Вот какой она стала. Вначале я испугался. И контролировать её непросто было. Но уже всё нормально.

— А, а-а... Я-Яно-кун! — тяжело задышала Сая. В груди пробудилось запечатанное сердце Премил, и она протянула руку к Томоаки.

Но парень тут же велел ей быть осторожнее со словами.

Щупальце Томоаки схватило Саю. Герб похоти ликовал, и девушка закричала.

— Хи-а-а-а-а-а! Ах, а-а-а! Как же это!.. — озабоченная Сая играла роль Шайн. — Пустти, демон-воин империи! Меня, Шайн, таким...

Томоаки и левую руку превратил в щупальце и сунул в её промежность. Щупальца покрылись выделениями, и стал расходиться запах мужчин. Они были готовы трахнуть женщину.

— Хи-у-у-у! Я-я лишаюсь сил... Ха-а-а-а-а! — бессильную девушку притянуло к Томоаки, и он крепче схватил её. Длинный точно змея язык прошёлся от шеи до уха, и теперь она была покрыта слюнями. Дрожа, Сая посмотрела на потолок, она стонала, высунув язык, и с него стекала слюна. В отличие от слюны Томоаки, слюна Саи была возбуждающей.

— Вы тоже можете себе ни в чём не отказывать, — сказал Томоаки, и возбуждённые парни приблизились к Сае и стали забавляться с её непристойно высунутым языком.

— Хахе? Аха, ха-а-а-а-а!..

Если бы Томоаки её не держал, она бы точно упала. Герб похоти был даже на языке. Когда девушка ела и пила, тоже могла испытать оргазм, и когда забавлялись с её ртом, она не могла не наслаждаться этим. Но парни этого не знали и смотрели, как из её киски льются любовные соки и считали её озабоченной.

— К-круто!..

— Это Мидзухана-сан...

— Т-Томоаки-кун! Дай и мне это лекарство!

— Оно не моё. Его дала Риномина-сама. И можете есть в своё удовольствие.

— О-остановитесь!.. — сказала Сая. Она играла роль Премил Шайн, так вела себя и Мидзухана Сая, а ещё она думала как истинная Премил Шайн.

— Замолчи, Премил Шайн, — ей в рот сунули капсулу.

Со слезами на глазах она её разжевала. Энергия демонов попала в герб греха, и её разум растворился в похоти. Нельзя это было продолжать. Сая полностью подчинилась гербу похоти, она стала сучкой, желающей члены и сперму.

Щупальце сдвинуло костюм. В раскрытую щёлку Томоаки вставил свой член.

Сразу же стали разноситься хлюпающие звуки, и вытесняющий выделения член уже не был человеческим.

— Хи-а-а-а-а! Ах, кончаю, кончаю!

«Разорвёт! Меня членом разорвёт!» — Сая была в отчаянии. У Томоаки не только появились щупальца, отросшие на члене твёрдые бородавки тёрлись внутри неё. От них ей становилось ещё приятнее.

— Мне нравится трахать сзади, — Томоаки бросил Саю на пол. Щупальце сунулось к анусу и вошло в открывающуюся и закрывающуюся розовую дырочку.

— Кха... Ахи-и-и-и-и-и-и! — Сая выгнула спину и закричала.

— Подчинить Мидзухану Саю! Лучшее из наслаждений! — Томоаки двигал щупальцем в её попке, а вторым бил по заднице.

— Хи-и-и! П-пощади! Прошу, Томоаки-сама! — закричала она, прося о пощаде. Его головка доставала до матки, бородавка тёрлась об точку G, что было просто невероятно приятно. От наслаждения у неё выступили слёзы, и за всем этим наблюдали одноклассники.

Когда в зад проникали, её щёлка сжималась. Щупальце Томоаки извивалось в анусе, из его конца вырвалась сперма, заполняя зад.

— В-вливается! Томоаки-сама, твоя сперма в анусе Шайн! Аха-а-а! Н-нет! Я снова кончаю! Хиги-и-и-и, меня трахают!

— И я продолжу тебя трахать, Шайн. Кончу прямо в твою киску!

Он больше не слушал, что она говорит, и кончил. Из его монструозного члена вырвалась густая сперма, которая заполняла чувствительное влагалище.

Сая перестала соображать, её могло раздавить этим удовольствием. Тело расслабилось, и из уретры потекла жёлтая жидкость.

— О-обоссалась!

— Мидзухана обмочилась!

Зазвучали возбуждённые голоса парней. Испытывавшая стыд Сая выставила зад, чтобы было лучше видно, и выгнула спину, показав своё блаженное лицо.

«Смотрите ещё! На развратную меня... На настоящую меня! Презирайте и унижайте! Я хочу ещё вашей спермы!»

Между ног у парней всё распухло, штаны стали влажными. Оно и понятно, всё же они приняли лекарство.

— Кончите! — крикнула Сая. — Залейте меня спермой!

Парни точно очнулись и стали снимать одежду. Томоаки освободил киску и анус Саи для других. В этот момент счастливое чувство блаженства отступило, и она набросилась на ещё не успевшего раздеться парня.

— Уо! М-Мидзухана!..

— С-сейчас я Премил Шайн! — крикнула она, спустила с него штаны, сняла рубашку и вытащила член. Он был твёрдым, и крайняя плоть сошла с головки лишь наполовину.

— С-сейчас я сделаю тебе приятно... — Сая послюнявила руку и стала оттягивать крайнюю плоть. Парень застонал от удовольствия.

— Ах! К-как воняет... — сказала Сая. Но его выделения не были ей противны. Улыбаясь, она томными глазами посмотрела на парня, и от этого возбуждающего взгляда он кончил.

— Всё хорошо. Если принял лекарство, даже если кончил, он не усохнет... Потому выпускай всё... — Сая высунула язык и стала слизывать не только сперму, но и высохшие выделения.

— М-Мидзу... Шайн!.. Нет, это слишком приятно... — стонал парень.

— Тебе... Чмок... Нравится, я рада, — сказала Сая. Она похотливыми глазами осмотрела парней, их глаза сияли. — Твой грязный и вонючий член такой вкусный... Я не могу терпеть, — слизав все выделения, Сая заглотила его член. Ей нравилось заглатывать его до горла. Взяв до упора, она стала его всасывать, втягивая щёки, девушка высасывала остатки спермы из головки. Она выглядела неуклюже, вытягивая губы, но Сая знала, что мужчин это только возбуждает. И парень закричал, выгнув спину. Сая чувствовала, как по члену продвигается сперма, она губами нежно и крепко обволокла его головку.

— Пока не кончай!.. Подкопи ещё, а потом выпусти всё разом...

Сая продолжала сосать, издавая непристойные звуки. Она обхватила бёдра парня и неистово двигала головой, кончиком языка она касалась головки и облизывала её. Сперма уже подступала, и член ещё разбух.

— Ш-Шайн! Я уже!.. — закричал парень.

— Кончи! — тоже крикнула Шайн. — Выпусти всё в рот Сае... Шайн.

Вся скопившаяся сперма попала в рот девушки. Горячее наслаждение заполняло его, щёки девушки округлились как у белки, пока она утопала в удовольствии.

«Вот это запах! Какая вонючая сперма! Но так даже лучше. Вкусно! Ах, она липнет во рту... Такая густая! Я просто обожаю члены!»

Герб похоти во рту отдался удовольствием, и девушка испытала оргазм. Раньше она бы от такого лишилась сознания, но сейчас ей было мало. Ей хотелось большего...

— Р-ребята! — едва ворочая языком, закричала Сая. — Кончите ещё! Залейте меня!

Ей хотелось ещё. Об этом думала Сая, хватая очередной член.

Без большей стимуляции, она не подавит мысль о наслаждении, какое она испытает, трахнув Кономи.

Тут собрался белый туман. Мун как могла разгоняла его.

Она не знала, сколько прошло времени. Пространство здесь будто было искажено. Она прошла уже несколько километров, но туман так и не миновала. Пробиваясь через него с помощью силы Премил, девушка шла дальше.

Нельзя было не ощутить, раз уж было создано такое большое магическое пространство. Но Мун продолжала идти через лес и не замечала этого. Лишь предполагала, что это дело рук Риномины.

Кто же она такая? То, что она кто-то влиятельный из империи, не объясняет её силу.

Как бы ты ни искажал пространство и время, этому когда-нибудь придёт конец. Девушка в очередной раз использовала силу очищения с помощью посоха, и Мун оказалась в саду особняка с привидениями. Ей полегчало от мысли, что это уже не то мерзкое болото.

Но в то же время её терзало нехорошее предчувствие. До этого она подобного не испытывала.

Девушка сама не заметила, что стала обливаться холодным потом. Ей страшно было подойти к особняку.

Здание было тёмным, и только из одного окна сочился свет. И если прислушаться, можно было услышать тяжёлое дыхание людей и звук соударения.

Держа посох, Мун приблизилась к окну. Почему-то она боялась его сильнее, чем член в попке и сильных демонов-воинов.

Девушка заглянула в окно. Дверь в следующую комнату была открыта, она заглянула туда.

Мун увидела всё.

Девяносто девятый день, 24 июля, 01:03

Сая двумя руками сжимала члены, испытывая оргазм. На неё летела сперма, и её волосы и спина оказались залиты ей.

Ещё один член она сосала как мороженное на палочке, заставляя кончать, используя свой умелый язык, она высасывала всё до последней капли, а потом с улыбкой говорила «вкусно».

— С-Сая!..

— Шайн!..

Парни — среди них были и её одноклассники — кончали на неё один за другим. Как бы её ни звали, она возбуждалась. Ведь она была и Шайн, и Саей.

В её киску проникал член, а в попке извивался неизвестно откуда взявшийся вибратор. Сая обожала щупальца и члены, и механические игрушки ей нравились. Испытывая удовольствие попкой, она сжала киску, выжимая сперму.

Впервые распробовавшие её парни двигали бёдрами как безумные и продолжали кончать. Все отдались возбуждению, даже если кончали, сил в их членах не убавлялось, они мастурбировали и кончали на Саю.

Когда кончали на её тело или лицо, герб похоти реагировал и доводил её до оргазма. Но больше он не отступал. Нет, если всю ночь заливать её, он бы отступил. Но...

Сая улыбнулась, отпустила бёдра парня, вытащила член из киски и повалила парня.

— Нельзя так грубо использовать бёдра. Я покажу, как это делается.

Она оказалась над ним и опустилась прямо на его член, после чего начала двигаться. Разливались любовные соки, пока девушка двигала киской вверх и вниз на его члене, на лице парня было блаженство, он уже был близок к оргазму.

— К-круто... И это первый раз!

— Шайн, я-я тоже хочу!..

— И я!

Тяжело дыша, они обступали её.

— Ах, успокойтесь.

Шайн обрадовалась, когда вокруг неё появились члены. С улыбкой она взяла ближайший в рот, а ещё два сжала руками. Подмышки ей тоже сунули члены, и теперь она чувствовала, как они трутся головками.

— Ах! Д-да! Вы трётесь об мои подмышки! Я так счастлива, что у меня столько членов!

Ниже живота сиял герб похоти. Свет, который видели лишь она и Риномина, возбуждал её и придавал сил.

— Ещё, кончайте в меня ещё! Залейте меня! Оттрахайте вашу Шайн! — кричала Сая.

Но тут был ещё кое-кто, кто видел её герб похоти.

Прикрыв рот, Мун отступила. Зрелище перед ней было ужасным.

Она точно не ошиблась. Сейчас в комнате двигала бёдрами и ублажала члены одноклассников Мидзухана Сая. И её не принуждали, она делала это по собственной воле. Мун поняла это.

Из глаз полились слёзы.

Вот что. Именно это Сая всё время скрывала. Именно это.

Мун обнаружила всю правду. И поняла, что обычные дни были обманом. Она поняла, что было не так. На занятиях и потом в квартире Кономи... Сая всегда была в образе Премил Шайн. И сейчас образ Мидзуханы Саи был лишь иллюзией, пока она занималась этим.

А ещё девушка увидела проклятие, расходившееся по телу подруги. Оно оплетало её прекрасное тело точно змеи. Тёмно-красные метки были даже на лице, вырисовывая зловещие узоры. Это придавало Сае какую-то мистическую красоту. Скорее всего метка чуть выше промежности была источником проклятия. Плакавшая девушка распознала проклятие, но отделить его от силы Премил и души Саи было не так просто. Обычное исцеление тут бессмысленно. Настолько сильное проклятие.

Кономи тихо продолжала плакать. Она хорошо знала Саю.

Сая не говорила правду. Гордая девушка ненавидела всё непристойное. Когда на неё наложили непристойное проклятие, она решила сама со всем разобраться. И сейчас так же. И всё потому что рядом не было никого равного ей. Кономи... Мун не была равным партнёром в сражениях, её часто приходилось защищать.

Но теперь всё иначе. Мун вытерла слёзы. Жаловаться она будет потом. Как и плакать на груди. Сейчас Мун могла освободить Шайн от проклятия. И стереть память парней.

С Яно Томоаки там было трое. На них тоже было проклятие. Они наполовину превратились в монстров. Но им ещё можно было помочь. Если она использует свою силу исцеления.

Надо было это остановить. Так считала Мун. Происходящее вызывало лишь отвращение. Надо было войти и всё прекратить.

Мун направилась ко входу в особняк.

И тут ощутила чьё-то присутствие позади.

Из-за происходящего с Саей она отреагировала медленнее.

Когда обернулась, увидела Риномину.

— Проклятье...

Вокруг девушки оказались лампы. Они испускали ману и пустили в Мун молнии, блокирующие силу Премил.

Ей показалось, что она услышала крик. Это был знакомый девичий голос.

— А-а-а... Аха-а-а-а-а!..

На лице Саи было блаженство, язык высунут, а глаза закатились, она упивалась наслаждением, покрытая спермой.

Наверняка показалось. Так подумала Сая. Всё из-за лекарства... Лекарства и герба похоти. Ей уже мерещится крик Кономи... Она моя...

Когда очнулась, было темно. Мая лежала на кровати в особняке Мидзухана. Похоже она долго проспала. Она не могла вспомнить, когда и как вернулась. Но Сая по этому поводу не переживала. Так часто случалось. Всё за окном было алого цвета. Свет необычно растекался.

Сая приложила руку ко лбу, вспоминая вчерашний чувственный ритуал. Она почувствовала, как ниже пояса всё загорелось. Девушка взглянула на руку: герб похоти стал бледным. Но где-то через час он восстановится. Это было неважно. Она уже привыкла жить с проклятием.

И всё же на улице светло. Сонная девушка посмотрела в окно и поняла, что небо тёмное. Значит этот свет...

Сая немедленно проснулась и подскочила. Она поняла, что это огонь. И он был не поблизости. Горел район недалеко от школы, где были офисные здания и торговый район. Ни к чему задумываться, что могло случиться. Это работа империи.

Тут заработал телевизор и по нему показывали город... Там что-то происходит?

Сая завороженно смотрела на экран. Разрушенные дома, дым, люди, окружённые демонами-воинами и лишившиеся места, где можно было укрыться.

Следующая картинка заставила Саю содрогнуться.

В центре улицы стоял большой крест, а на нём была распята Премил Мун. Серебряный крест был окутан цепями тьмы, и девушка была привязана к нему. Грудь Премил Мун была обнажена. Девушка была в сознании. Она извивалась, стараясь выбраться, но с цепями ничего сделать не могла. А её посох держала находившаяся рядом Риномина.

— Через час состоится казнь Премил Шайн, восставшей против империи Рувист! Премил Шайн, если хочешь спасти Мун, то поспеши, — прозвучал смех девушки, и телевизор погас.

Сая тяжело дышала. От страха она обхватила себя. Герб похоти стал возвращать себе привычный оттенок.

Она вспомнила Мун, и клитор начал зудеть.

— Почему так вышло?.. — из глаз полились слёзы.

Но пусть на ней было проклятие герба похоти, Сая оставалась Премил.

Мун вкладывала все силы в конечности. Был бы у неё посох, но с её оружием забавлялась Риномина. Цепи не просто удерживали её, но и поглощали её силу Премил. Перчатки и чулки обуглились, костюм почти полностью лишился сил. Его уже с лёгкостью мог разрезать вражеский меч.

— Придёт ли Шайн? — заговорила Риномина. И улыбнулась.

Раньше девушка не испытывала ни к кому ненависти. Но Риномина наложила проклятие на Саю и сделала её слабой. Не простит. Хотелось убить её прямо сейчас. Но оставалось лишь сожалеть, что она ничего не может, Мун до крови прикусила губу. Слёз не было. Всё же здесь ещё оставались люди, рассчитывающие на спасение. Они наблюдали за Мун. А значит она не могла проиграть.

— Возможно придёт, — снова заговорила Риномина. — Посмотрит на твои сиськи и помастурбирует.

— Ч-что ты говоришь!.. — сдерживая гнев, сказала Мун. Она не понимала, что говорит Риномина. Зачем Сае заниматься таким, глядя на неё?

Девушка знала про проклятие Саи. Но не знала про истинную Саю. Вообще ничего.

— Ну, если не придёт, то не страшно, — заговорила Риномина, но было ясно, что она не серьёзно, и Мун знала, что Шайн придёт. Она не хотела этого. Но та обязательно придёт. Такой уж человек Мидзухана Сая.

И девушка появилась. Не способная вынести этого Мун опустила голову.

Среди пламени, достигающего небес и во всполохах молний прибыла Премил Шайн. Её каблуки цокнули, когда она приземлилась в десятке метрах от Риномины.

— Я прибыла. Отдай Мун, — поправив длинные волосы, сказала Шайн, стоя спиной к пламени. Она взмахнула рукой, и меч погасил пламя. Трудно было поверить, что она проклята.

— Ну, — заговорила Риномина, и лыбившиеся враги бросились на девушку.

— Шайн! Беги! — закричала Мун.

Она сразу же поняла, что будет сражение. Потому и закричала. Но ответ Шайн был ожидаем.

— Не могу...

Она взмахнула мечом и бросилась в бой.

Когда меч сошёлся с врагом, разлетелись искры. Они боролись, но уступила всё же Шайн.

— А, а-а-а-а-а! — закричала она, заваливаясь назад. Меч, способный разрубить любого врага, стал бесполезен, он не мог даже поранить противника.

— Что такое, Премил Шайн?

С двух сторон летели кулаки.

— А, а-а! — девушка не поспевала за ударами и махала мечом. Лезвие было тонким, но для руки Шайн казалось тяжёлым, и удары врагов казались каменными.

И вот меч затрещал под ударами кулаков и переломился пополам.

— Не может быть, меч!.. — но удивляться было некогда. Она выбросила орудие и приготовилась принять удар костюмом, способными выстоять при любой атаке. Но при попадании она ощутила резкую боль и закричала. А удар с ноги попал по её сапогу. Нога от боли онемела, и девушка упала на колени.

— Р-рука... Нога... — стонала она, подтягивая их.

— Что такое? Я всего один. Нападай, — сказал враг.

Шайн встала и с криком нанесла удар кулаком. Противник не стал его блокировать. Кулак попал прямо по лицу. Далее она ударила ногой, угодив в бок.

Но тот лишь улыбался. А от боли скривилась сама Шайн.

— А, а-а-а... С-сил нет!..

Она хотела спасти людей, выручить Мун, но всю её энергию поглотил прогрессировавший герб похоти. Костюм лишился своих способностей, и теперь она была не ровней даже простому врагу.

Краем глаза она посмотрела на Мун, и снова собралась.

— Я-я... — её сердце быстро билось, Шайн подняла руки. — Я не могу проиграть...

Но тут враг подобрался к ней и ударил в живот.

Голоса поддержки сменились стонами отчаяния.

Шайн снова ударили в живот, и со слезами на глазах она упала. К ней подошёл ещё один враг, потом третий, и вот их уже было больше десятка, когда они принялись пинать её.

— Шайн! Шайн! — кричала Мун. — Прошу, прекратите! Бейте меня... Пусть больно будет мне!

— Проливаешь слёзы. Какая прекрасная подруга, — сказала Риномина. Половину её лица освещал огонь, а другая половина была скрыта темнотой. — Но Шайн похоже так не думает. Позволь нам услышать твои крики.

Мун замотала головой. Она и без слов всё поняла.

— А, а-а-а! Хиа-а-а! Ах, нет!

Следом за первым, её стал избивать другой враг. Она покатилась по земле, её пинали, крики Шайн становились то громче, то тише, но в них была не боль.

Шайн подняли и схватили за шею. Девушка заболтала ногами, пытаясь пнуть врага.

— П-пусти! — кричала она, и Мун заметила, что враги не пытаются на самом деле сделать ей больно. Если бы её и правда пытались задушить, она бы не смогла не только кричать, но и дышать.

Освещённое огнём тело было покрыто потом. Проклятая метка сияла тёмно-красным светом.

— Риномина, э-это проклятие...

— Герб похоти, — ответила девушка. — Как ты сама догадалась, подверженный ему испытывает похоть. Смотри, сейчас Шайн явит истинную себя... За дело! — Риномина обратилась к подчинённым.

Девушка подняла руку. Мун была в отчаянии. Она знала, что задумала дьяволица. Мун было страшно. На потайном месте Шайн тоже был герб.

Враги достали мечи. И разрезали одежду Шайн.

Вначале было больно. Но со временем удары начали дарить мазохистское наслаждение. Боль превратилась в удовольствие, энергия Премил стала поглощаться гербом похоти, а тот засиял. Шумные голоса людей стали тише, и возле уха прозвучал голос любимой Мун.

Она бросила взгляд на Мун, и их глаза встретились. Тут Шайн поняла.

Мун заметила герб похоти.

Шайн скорее обрадовалась тому, что её щёлку увидели. Горящая промежность таяла, хоть она была в процессе сражения, по её бёдрам текли любовные соки.

Но как Премил она не сдалась.

«Нельзя сдаваться, Шайн! Если я проиграю, Мун... Мун?» — вместо неё заговорил герб похоти: «Что ты хочешь сделать с Мун? Ты правда думаешь, что Риномина казнит её? Глупости. Ты же понимаешь».

Враги вытащили мечи. В отличие от меча Шайн они сверкали.

«Покажи. Какая ты».

«Нет. Я не думаю о таком...»

Мечами взмахнули. Шайн не думала ни поднимать руки, ни бежать. Просто стояла, пока её костюм резали, и теперь все могли увидеть её соски.

— П-проклятье... Ахи-и-и-и! — прозвучал крик Шайн, она прикрыла грудь. В её голосе ощущалась похоть, у Мун от этого сжалась грудь.

— Какой развратный голос. Не считаешь? — заговорила Риномина.

Но Мун видела то, что не видела ненавистная дьяволица. Шайн сомневалась. Шайн испытывала наслаждение из-за герба и в то же время хотела спасти людей.

Меч снова разрезал костюм. Несокрушимый костюм Премил разрезали точно обычную ткань. Перчатки и ботинки тоже оказались разрезаны, испытывая стыд и уничижение, Шайн закричала, двигаясь под серебряным дождём.

— Не проиграй, Шайн... — сказала Мун.

Но застыла, когда увидела, что было в разрезах одежды.

Извивающиеся щупальца... Они играли с телом девушки под костюмом.

— Хи-и-и-и-и! Щ-щупальца! — наслаждение прошло от сосков до промежности, и Шайн закричала. Всё тело девушки обволокли щупальца, делая ей приятно.

Они добрались до сосков, сжимали их, точно пытаясь раздавить, и вгрызались тонкими когтями, а острая боль дарила только удовольствие. Кожу на клиторе под юбкой оттянули, обнажив розовую плоть, щупальца принимали любовные соки из её щёлки и дарили наслаждение, не давая кончить.

Люди начали перешёптываться, увидев под одеждой щупальца. Мун смотрела на неё широко открытыми глазами, точно поглощая Шайн.

«Не ожидала», — ехидно заговорила Сая под гербом похоти: «В наряде Премил щупальца».

Теперь было не до сражения. Сердце Шайн погружалось в наслаждение. Было ясно, что она уже не думает, как Премил.

— Хватит, ах! Соски... Ах, если вы продолжите там... Уфу-у-у! Я не проиграю! Я, Шайн... Ради всех!

Она кричала, но при этом ни на шаг не сдвинулась. Продолжая стонать, девушка опустилась на колени. Она прикрыла соски и промежность и принялась тереть через щупальца.

— Не надо... Ах, нет, это не я! Я, ах, а-а-а-а!

В её киске хлюпали выделения, позади она ощущала взгляды... Мужские взгляды. Они глотали слюну. И от возбуждения тяжело дышали.

— Прошу, не смотрите! Я... Хигу, я, Премил Шайн, вас всех... Сейчас, а-а-а-а, нет!

Теперь свободна была одна лишь голова. Ноги девушки были широко расставлены, являя её цветок. Под костюмом извивались щупальца. Пальцы Шайн ласкали её клитор, а на землю капали выделения.

— Т-тело само! Ахи-и-и-и! Как приятно! Щупальца... Хи-и-и-и-и, такие приятные!..

Выражение на лице Шайн изменилось. Щупальца под одеждой вызывали у неё стыд, а ещё она не могла остановиться, получая удовольствие, и сейчас хотелось ощутить ещё. Каждый раз, как менялось выражение, менялся и голос. То он был гордый, то пристыженный, от того, что враги удерживали её, она будто таяла, но в любом случае это звучало сексуально-притягательно.

Пальцы Шайн продолжали двигаться. Она делала это уверенно. Щупальца под одеждой разделились, отдавая пальцам девушки важное местечко. «Нет, только не это!» — она замотала головой, при этом проникая кончиками пальцев в щёлку.

— Фу-у-у-у-у-у! — Шайн выгнула спину. Из неё выливались выделения, которые окрашивало в алый.

— К-круто!.. — позади прозвучал голос. Он принадлежал не врагам. А схваченным солдатами империи людям.

— Нет! — прозвучал девичий голос. Наверняка у Шайн есть причина для этого. Это же Шайн...

— Точно, — заговорил ещё один мужчина. И голос его был возбуждённым... — Но какой бы она ни была... Это слишком возбуждает.

Взгляды пронзали девушку. Тело сгорало от стыда, понимая, что с ней происходит, она закричала:

— П-прошу... Не смотрите! На меня такую... Ах! Нет!

Некоторые отвели взгляды, но большая часть — почти все мужские — продолжали с похотью смотреть на неё.

А Сая, порождённая гербом похоти заговорила:

«Тебе же нравится, когда на тебя смотрят? Но ты продолжаешь врать... Сама посмотри. Мун тоже смотрит на тебя. Пристально. Премил Шайн мастурбирует прямо на глазах у Мун».

— Хи-и-и-и-и!.. — кончиками пальцев девушка ещё сильнее стала ласкать клитор. Она до слёз была признательна щупальцам за то, что они оттянули кожу. Герб похоти под одеждой доставал до самых костей, Шайн уже не соображала. Она плакала, в глазах было видно, что она не проиграла, и при этом девушка высунула язык, испытывая оргазм.

«Смотрит» — кричал герб похоти: «Мун смотрит на то, как Премил Шайн мастурбирует! Ах, столько скрывала, и вот правда вскрылась. Шайн — озабоченная».

— Нет! Всё не так! — в исступлении кричала Шайн. Ещё одна озабоченная Сая засмеялась и стала кончиками пальцев ласкать точку G.

— Хиги-и-и-и-и! Останови, останови это наслаждение! Нет, не могу перестать кончать! Кончаю, кончаю, кончаю!

Тело закостенело и выгнулось. Девушка откинулась назад, поддерживая тело локтями, а её бёдра дрожали. Показывая свою промежность, пальцы и щупальца работали, и даже её анус извивался, пока она испытывала оргазм.

В алом свете разлетались капли выделений. Постыдный фонтан извергался больше десяти секунд, а Шайн тем временем непристойно кричала. Вот дождь прекратился, и тело девушки лишилось сил.

Но занавес спектакля унижений ещё не был поднят. Между ног у вражеских солдат всё выпирало.

Мун оставалось лишь поражённо смотреть на то, как Шайн придаётся самоудовлетворению, пока с ней играют щупальца. Она думала что-то сказать, но слова не выходили. Из тела Шайн исходила фиолетовая энергия, рассеиваясь вокруг. Скорее всего люди и вражеские солдаты её не видели. Эта энергия была опасна. Тело Мун начало пылать.

— Невероятная сила, — сказала Риномина. Она тоже видела эту силу. — Шайн всё время сдерживала свои желания. Уже много лет. Видя это, ты же поняла. Её желание невероятно сильно.

Мун зло посмотрела на девушку.

— З-замолчи!.. Шайн не проиграет тебе...

— Да. Сейчас — да. Пока что её сердце сильнее желаний, — Риномина невинно улыбнулась. Она и правда была рада. — Но это конец. По лицу Шайн расходится герб похоти. Уже и во рту. Эй, ты же знала? Шайн уже давно ходила в это поместье.

По щекам Шайн стали расходиться узоры. Её щёки, покрытые потом, сияли.

— П-прекратите! Прочь! — к неподвижно лежавшей на земле девушке подходили враги, они достали члены. Видя, что в неё собираются войти, девушка сопротивлялась, но её руки схватили.

Мун отвела взгляд от Шайн. Зловещая энергия от герба похоти изменяла сам воздух.

Мерзкий, здоровенный леденец не исчезал, как бы она его ни сосала.

«Если принять его», — заговорила другая Сая: «Будет приятно. Ты же хочешь этот член? Шайн, ты должна была заметить. Ты озабоченная свинья. Мазохистка, которую радуют унижения».

— Нет... Нет... — слабо Шайн замотала головой, но при этом она всё ещё была во власти герба. Её дрожащие губы были открыты, она поцеловала член перед ней. Алые губы касались головки, перемешивая выделения со слюной и издавая хлюпающие звуки. Она принялась втягивать сильнее, и через нос в неё проникал стойкий запах мужчины.

Это было невыносимо. Шайн открыла рот и заглотила член. Стала выделяться слюна от радости. Герб похоти превратил её рот в половой орган, и на лице было блаженство от того, что член трётся во рту.

— Хахе... Чмок, чавк, чавк! — издавая непристойные звуки, сосала она. Стоило попробовать, и девушка не могла остановиться. Её язык стал двигаться быстрее, людские взгляды распаляли тело. На неё смотрела Мун, но как же было приятно заниматься этим.

— О! Она так языком пользуется! — сказал солдат, которого ублажали. — Какая ты жалкая, Премил Шайн! Соси лучше.

Она заглатывала член полностью, и на лице не было ни намёка на былую гордость. И только огонь сопротивления в глазах показывал, что она сопротивляется.

— Мой тоже, Шайн, — непристойно рассмеялся другой солдат и сунул ей член, Шайн двумя руками взяла его. Шайн знала, как сделать мужчине приятно. Она нежно сжимала яички и тёрла член с обратной стороны. Кончиками пальцев она чувствовала, как он дрожит, и не могла оторвать взгляда. Левой рукой она по кругу прошлась по головке, а большим пальцем правой водила по обратной стороне.

— У-о-о-о! Шайн, это потрясающе!..

— Это та самая Премил Шайн? Эта озабоченная девка?!

Все они унижали девушку. А их выделения покрывали её волосы и тело. Всё пропиталось запахом спермы, и от этого Шайн достигла лёгкого оргазма. Теперь герб похоти был по всему её телу и в волосах. Глаза девушки подрагивали, пока из неё сочились выделения.

«Кончаю, снова кончаю! Сперма слишком приятная! Киска, киска Шайн проиграла сперме солдат... А-а-а-а!»

Девушку переполняло наслаждение, которое было сильнее сожаления и гнева.

Пока она кончала, член у неё во рту взорвался.

— Прости, Шайн. Я уже на пределе.

— Ги! Хиа-а-а! Только не сейчас... Хи-и-и-и-и!

Девушка попыталась вытащить его изо рта, но её резко схватили за волосы и насадили обратно. Покрытыми спермой руками она упёрлась в бёдра мужчины, стараясь отстраниться, но у неё ничего не получалось. Мужчина против её воли двигал головой девушки вперёд и назад, и её рот во время оргазма получал ещё большее удовольствие. Всякий раз лицо девушки едва не таяло от наслаждения, после десятков раз, её глаза закатились. Тело кончало, и под воздействием герба она физически уже оказалась на пределе.

«Схожу с ума! Мой рот... Ах! Прямо как киска!»

Изо рта текли слюни, а из носа сопли, и солдаты были довольны этим.

— Отличная рожа, эй, я кончаю, Шайн! Выпущу всё в твой рот!

Из дрожащего члена вырвалась магма. Он вставил ей до горла, и тело женщины задрожало от наслаждения.

— Хи-и-и-и-и-и! — её брови выгнулись, и она кричала то ли от страха, то ли от наслаждения, а тем временем из неё лились выделения. Сперма вытекала из её рта.

— Я-я, я!.. — она зло смотрела, не способная сосредоточить свой взгляд хоть на ком-то. Она подняла руки, точно готовясь сопротивляться. Однако её ноги дрожали, и между них стекали выделения, доказывающие, как сильно происходящее нравится ей.

— С-сразимся... Премил Шайн не проиграет!.. Н-нападайте откуда хотите!.. Хо-о... Охо-о-о-о-о-о!..

Враги рассмеялись. Один из них вышел и ткнул девушку в лоб, и её тело начало крениться, после чего упало в лужу из пота и спермы. Её стали сводить судороги. Герб похоти был на её щеках. И теперь уже добирался до лба.

Не прекращающиеся слёзы текли по щекам. Ненавидящая всё непристойное Шайн стала такой. Сердце Мун разрывалось от вины и сожаления.

Исходившая от Шайн сила становилась лишь сильнее. Со временем она могла поглотить Мун, и на простых людях она наверняка скажется. Мужчины и женщины посмотрели на дрожавшую на земле девушку и тянулись к своим промежностям. Тяжело дыша, она забыли о том, что вокруг солдаты империи, и наблюдали за Шайн.

«Прошу, не смотрите на Шайн!» — хотела сказать Мун. Но сила действовала даже на неё, и она могла сказать, почему так происходит.

— Р-Риномина! — она обратилась к дьяволице. — Что ты задумала?! Прекрати это немедленно!

Но та лишь улыбнулась и не стала отвечать. Она щёлкнула пальцами, и из её тени появились фигуры людей. Они извивались точно тени. Но вот приняли окончательные очертания людей.

Мун закричала от отчаяния.

Это люди, среди которых был и Яно Томоаки, которые наполовину превратились в монстров.

Она наконец пришла в себя после оргазма, и знакомые лица вызвали у неё отчаяние.

— В-вы!..

Яно Томоаки, худощавый и здоровяк... А ещё несколько одноклассников, с которыми она спала.

— Я смогу трахнуть настоящую Шайн, — глаза Томоаки сияли.

Плохо соображавшая девушка чуть не назвала его «Томоаки-сама». Да, они не знали, кто такая настоящая Премил Шайн. И нельзя, чтобы узнали. Сражаясь Премил Шайн всё ещё могла сопротивляться гербу похоти. Если бы она была просто Мидзуханой Саей... Была бы озабоченной свиньёй... Тогда бы она перестала быть Шайн.

Тела всех троих практически полностью обратились в монстров. Из Томоаки росли щупальца, на худощавом появились присоски как у плотоядных растений, а язык здоровяка мог достать до промежности.

Щупальца Томоаки схватили Шайн и подняли в воздух.

— Н-нет, пусти! П-прекрати! — пронзительно закричала она, но сейчас она была не сильнее ребёнка. Из-за возбуждения она лишилась сил, и превратилась в бессильную добычу.

— П-послушай, Шайн, — возбуждённо говорил Томоаки. — Давно это было. Ты же помнишь меня? Я тогда спас тебя. Я... Правда слегка изменился внешне. И всё это время забавлялся с девчонкой, которая косплеила тебя. С ней было весело, но трахнуть настоящую... Не зря я служу Риномине-сама.

— А-а-а! Н-нет! Трахнуть!.. Отпусти меня, если не отпустишь, я тебя не прощу.

— И не прощай. Что ты сделаешь? Может попробуешь сопротивляться.

Щупальцем он стал ласкать её промежность.

— Ахи! Хиу-у-у-у-у! — Шайн выгнулась. Влажная плоть прижалась к непристойным губкам через костюм. Костюм врезался в щёлку, и из неё сочились соки. От такого наслаждения она ещё сильнее желала член. Способность соображать угасала, девушка думала лишь о непристойностях.

— Где сопротивления? Ты же Премил Шайн, — нагло спросил Томоаки, начав ещё сильнее тереться об костюм.

— А, а-а-а-а! Прекрати, я-я больше не могу!.. — волна наслаждения накатила на неё, и девушка закричала. Но в то же время ей доставляло удовольствие, что её унижает мужчина. — Ха-а-а-а-а! Кончаю, кончаю!

— Круто, кончила, — рассмеялся здоровяк. Он высунул длинный язык и сунул его в анус девушки.

— Хи-а-а-а! Т-только не туда! Кхи... Аха-а-а-а!

— Уже как следует разработан. И тебе доставляет удовольствие любое место, где бы тебя ни тронули, — его язык проникал в грязную дырочку. Её анус сжал его, но Томоаки продолжал забавляться с гербом похоти, потому она расслабила его, запуская язык глубже.

— Только не в зад! Ах, кончаю! Моя попка кончает, пока её трахают! Не смотрите, нет!

Что бы с Шайн ни делали, она кончала. Её тело всё извивалось и расплескивало выделения. Оно онемело точно после удара тока и таяло от наслаждения.

— Хи-и-и-и-и! Нет, не могу больше! Киска и попка горят! Прошу, остановитесь!

Но как бы ни умоляла, она знала, что мужчины не остановятся. И понимала, что такая её реакция лишь возбудит их. Вид сопротивляющейся Премил... Только подначивал унижать её.

— Даже Шайн уже на пределе, — щупальце Томоаки забралось под костюм. — В тот раз снять его не вышло, но в этот раз у меня должно получиться.

— Н-нет! Не снимай! Не надо, мой костюм... А-а-а!

Он напряг щупальца и потянул костюм, разрывая его на промежности, и увидел киску и анус. «Молодец, Яно», — радовался здоровяк, его розовый язык проскользнул в анус.

— Хи-а-а-а-а! К-как мерзко! Ах, он входит... Хи-и-и!

Не только язык. Щупальце Томоаки проникло в её развратный цветок. Следом за головкой во влагалище оказался и член, покрытый бородавками.

После игр она стала чувствительной, и теперь наслаждение было непередаваемым. В её киску и попку проникали, и она уже не могла нормально соображать.

Они проникали в её возбуждённые дырочки всё глубже.

— Хиги... Хо-о-о-о-о-о-о!

Здравомыслие покинуло тело Шайн. Она визжала точно животное, её тело пылало от удовольствия. Сил терпеть это не было. Казалось, что она просто сгорит изнутри.

«Кончаю, я уже кончаю! Киске так хорошо! И попке тоже! Ах, как же приятно, я не могу терпеть!»

Тело задрожало от оргазма, а потом её накрыл белый дождь. Не способные выдержать мужчины залили её своими грязными выделениями, и она познала невероятное удовольствие.

— Не проиграю! Премил Шайн против такого... Ахи! Кончаю, кончаю! Снова кончаю, я снова кончаю! Нет, не хочу!

— Ах, это и есть киска Шайн... Она великолепна! Наконец я смог трахнуть Шайн! — кричал Томоаки.

— Отличное очко... Эта девка несравненна, — говорил здоровяк, лаская свой член.

— Пора бы и мне присоединиться, — сказал худой и потянулся языком к подмышке девушки.

— Хи-у-у-у! Т-только не там!

Хлюпая, он стал слизывать пот, и Шайн прошиб стыд.

— О, какой густой пот, очень вкусный!.. Что такое, ты наслаждаешься тем, как вылизывают твои подмышки? Всё же ты очень похожа на ту девушку.

Шайн сходила с ума, пока троица забавлялась с ней.

«Нет! Только не эти трое! Я, Сая... Ах! Нет, я Премил Шайн!»

Если немного расслабится, станет озабоченной Мидзуханой Саей и будет молить их о пощаде. Этого сделать она не могла. Продемонстрировать им подобное...

— Я знаю слабые места Шайн, — сказал Томоаки. А потом обратился к мужчинам вокруг. — Снимите с неё перчатки и сапоги.

Получив разрешение монстра, с похотливыми лицами они схватили девушку за конечности. Держа её за руки, они сняли костюм с Шайн.

— Хи-а-а-а-а-а! Т-только не сейчас!.. Нет! А-а-а, не снимайте! — кричала Шайн, понимала, что это бесполезно, но всё равно сопротивлялась.

С того первого раза места с гербами были её слабыми местами. Сейчас ей уже мало было тех стимуляций, но снять костюм — значило попасть по её слабому месту.

Костюм был символом Премил. Она была не Мидзуханой Саей, а воином Премил Шайн, сражавшейся с империей и гербом похоти. И без него она всё ближе подбиралась к Сае. В её слабое сердце стал проникать герб.

— Пустите! Прошу, только не костюм... А-а-а! Мои перчатки!

Сопротивление было бесполезно. С неё сняли покрытые спермой перчатки. И игнорировать то, что происходило с руками на воздухе, она не могла.

— С-сапоги... У-умоляю... Не надо, оставьте... А-а-а!

Она наплевала на гордость и молила, но это было бессмысленно. Обувь, которую покинула сила, снялась так же легко, как и перчатки, и показались ножки в чулках, от которых исходил запах женщины.

— Перчатки... Сапоги! А-а-а! Не... Не могу!

Без сапог Шайн достигла оргазма. А парни нюхали её ноги. «Вот это запах», «Ах, от Шайн так здорово пахнет», это было унизительно, отчего её киска и анус сжались сильнее.

— Тебе нравится это, Шайн, — сказал Томоаки. — А теперь покроем её конечности спермой.

Все послушались его приказа. Не зная усталости, одноклассники один за другим извергали на неё свою похоть.

— Ахи-и-и-и-и-и! Хиги-а-а! Не кончайте на меня! Сперма горячая! Мне нехорошо! Грязные выделения... Они запачкали руки и ноги!

На этом они не успокоились, и стали заполнять её перчатки и обувь. Дорогой костюм оказался весь в сперме, он напоминал вонючую игрушку.

— Отлично, — сказал здоровяк. Насладившийся подмышками худощавый поднял голову.

— А теперь наденьте назад.

— О-они же грязные... А-а-а-а-а! — униженная Шайн замотала головой. На неё надевали заполненные спермой перчатки и ботинки, теперь на сиявших от гербов конечностях была одежда в сперме. Руки и ноги испытывали наслаждение точно член, об который тёрлись, и Шайн испытала затянувшийся оргазм.

— Кончаю, Шайн! — застонал Томоаки и кончил. Её влагалище начали заполнять, и она совсем перестала соображать в этот миг.

— Хиги-и-и-и-и! Только не в попку и киску! Не лижи мои подмышки! Ах, только не костюм! Наряд Премил... А-а-а! Костюм Шайн!

Пустив струю, она испытала оргазм.

Герб похоти уже был на лбу. Конечности, спина, живот, грудь и лицо... Она вся была покрыта гербом.

Глаза Шайн стали тёмно-красными.

Сутки сменились. Мун желала заткнуть свои уши. Но она висела на кресте и не могла этого сделать. А ещё не могла отвести взгляда от Шайн.

Её крики поникали в уши и не выходили. Она стонала и испытывала оргазм, когда в неё проникали члены. Шайн была покрыта гербом похоти, в ней не осталось силы Премил, и сражаться она не могла. Но всё же она оставалась Премил.

Стоявшая рядом Риномина почему-то была взволнована. Похоже случилось то, чего она не ожидала. С надеждой и беспокойством Мун спросила:

— Что случилось?

— Ничего, — ответила та. Но на её глаза наворачивать слёзы. — Уже почти. Шайн почти пала...

— Этого... — Мун стала извиваться. Забренчали цепи. Шайн ещё не сдалась. И Мун сдаваться не собиралась.

— Так я и думал, — Томоаки зашептал утопающей в наслаждении Шайн.

Над ней надругались. И не только Томоаки, здоровяк и худощавый. Глаза одноклассников сияли, а на телах начала расти шерсть. Они тоже приняли участие в унижении, и по очереди проникали в киску Шайн, заполняя её спермой и заставляя кончать.

Сколько бы спермы ни было, герб похоти не исчезал. Заполучив силу, он стал проникать в сердце Шайн. Девушка же понимала, что все они стали такими частично из-за неё. Из Шайн... Из герба похоти... Сочилась тёмная энергия, и в людях прорастало семя империи.

«Я-я уже на пределе!..» — в очередной раз подумала она. Но всякий раз она сопротивлялась голосу герба. Не пересекала последнюю черту.

Это была гордость Премил Шайн. Она чувствовала, что уступает Кономи, Премил Мун. Но та была её дорогой подругой, которую надо защитить. Сейчас она висела на кресте. А ещё были горожане.

Но сейчас они завороженно следили за унижениями Шайн. Их глаза сияли, у мужчин между ног всё выпирало, также торчали и соски у женщин под блузками, а у кого-то между ног появились пятна. Все следили за тем, что происходит с Шайн. И если бы вражеские воины позволили бы это, они бы окружили Шайн и изнасиловали её.

Но Шайн не винила их. Они тоже жертвы. Их надо защитить. Вылечить и протянуть руку помощи.

Да, Премил Шайн...

— Ты же Мидзухана Сая? — прозвучал голос возле уха, и она застыла.

— А, ты тоже так думаешь? — сказал здоровяк.

— Я тоже так считаю, — сказал худой.

— Ч-что вы несёте? Кто такая Сая? Я не знаю.

— Мы уже столько раз трахали эту киску. И жопу с подмышками, — сказал Томоаки, и его товарищи закивали.

— Да, внешне ты отличаешься, и я сам не верю, что это может быть Сая... Но ты Премил. У тебя вполне может быть сила, которая скрывает твою личность. Но как бы ты не изменилась, тело остаётся прежним. Эта киска принадлежит Сае.

— И у задницы тот же вкус, — сказал здоровяк.

— И вкус подмышек. И чувствительные места на заднице и подмышках у тебя такие же, как у Мидзуханы Саи, — продолжил худой.

— Ну вот, — заговорил Томоаки. — Всё так, Сая? Значит дочь семьи Мидзухана Премил Шайн... И раз ты Премил Шайн, это объясняет, что ты делала в особняке привидений. Я уже давно наблюдаю за тобой, Сая. Я был рад, когда ты пришла... Но знакомая мне Сая не пришла бы туда... Если бы на тебе не было какого-нибудь проклятия.

— В-всё не так! — Шайн замотала головой. — Ты ошибаешься! Я не Мидзухана Сая! Всё не так! — противилась она его словам. Была и другая причина, почему она отрицала это. Никто не знал, что это значит. Нет, кое-кто всё же мог понять.

«Что ты знаешь обо мне?!»

— Мидзухана?..

— Она Мидзухана?..

— Мидзухана Сая, Шайн... Рада, что её насилуют?

Среди людей стали разноситься взволнованные голоса.

— Нет! — голос Шайн стал тише. — Это не так... Я...

— Мы выясним, так ли это или нет, — Томоаки зловеще улыбнулся. Он хотел ещё унизить девушку.

На ладони худого появилось два семени растений. Он поместил их на соски девушки, и они проникли внутрь. Он создал ещё одно, схватил Шайн за шею и обмотал лозу вокруг шеи, сделав мерзкий ошейник.

— У... Ч-что это?..

— Всё просто, — объяснил худой. — Поглощая твою энергию, цветы зацветут. И когда энергия закончится, ты лишишься силы Премил Шайн. И мы увидим, кто ты на самом деле.

— И мы выкачаем твою энергию из влагалища и жопы.

На Шайн накатило отчаяние.

— Э-это... Прекратите!

Но останавливаться они не собирались.

Унижения только начинались.

Последний день, 25 июня, 0 часов

Плоть билась об плоть, вокруг разлетались жёлтые частицы. Все они выходили из Шайн.

Томоаки двигал бёдрами, и когда ударялся об бёдра девушки, разлетались капли пота, энергия выходила из костюма частицами.

— Ахи-и-и-и-и! — Шайн было больно от того, что из неё выкачивают остатки сил, но в то же время кричала она от удовольствия, ведь в её киску и анус проникали.

— Прекратите! Вытащите члены! Не вытягивайте из меня энергию! Я... Хиги-и-и-и-и! Снова кончаю!

— Я не могу остановиться! Твоя жопа — это кладезь энергии... В ней столько энергии! — смеялся здоровяк, засунув в её зад язык.

— Хи! Хо-о-о! Только не попка! Если ты продолжишь... А-а-а, почему?! Энергия просачивается... Аха-а-а-а-а-а!

— Ты ведь уже поддалась? — заговорил худой. — Хочешь, чтобы из тебя вытянули энергию. Хочешь, чтобы все узнали, кто ты.

Зёрна в сосках вытягивали из неё энергию, а их шипы кололи чувствительные соски. С её чувствительным клитором тоже забавлялись, так что Шайн не могла сопротивляться. Из сосков вместо молока выходили выделения, пахнущие женщиной.

— Моя грудь кончает! Хи-и-и-и! С-силы уходят!

Форму молока приняла жидкая энергия Премил. Она сочилась, не прекращая, и семена поглощали её, они росли вместе с сосками. Худой говорил «какие вкусные подмышки», водя по ним языком, а потом стал прижиматься членом.

— Хватит... Не хочу... Чувствовать этого! Только не туда!

— Не обманывай, Шайн. Ты сжимаешься всякий раз, как об твои подмышки трутся, — доставая до матки и стимулируя её чувствительную часть, сказал Томоаки, а девушку накрыло волной наслаждения.

— Охи-и-и-и-и-и! — её глаза выкатились, тело сводило судорогами во время оргазма. Она испытывала удовольствие подмышками, а ещё унижение и стыд, и это было просто великолепно.

— Хиги-а-а-а-а-а! Кончаю! Снова кончаю!

— Вы тоже не стесняйтесь! Залейте её всю, — сказал Томоаки парням, и они, ублажая свои члены, радостно загалдели и стали кончать на девушку.

— Ш-Шайн!..

— Ты и правда Мидзухана?!

— Если ты Мидзухана... Это просто супер! Мидзухана такая сексуальная...

— Нет! Всё не так, я не эта ваша Мидзухана... Хиги-и-и-и! Энергия вытекает! Не вытягивайте её! Хо-о-о! Энергии не остаётся!

«Нельзя кончать... Энергия выходит... Ах! Но я не могу остановиться».

Шайн была в обморочном состоянии. Всякий раз, как она кончала, энергия вытекала, а ещё член, язык и семена высасывали её. Ещё недавно её было достаточно, но теперь едва хватало на то, чтобы поддерживать трансформацию.

И вот Шайн лишилась последнего.

— С-смотрите! — радостно закричали парни. Они не знали, что происходит с Шайн, утопавшей в блаженстве, но явно ничего хорошего.

Томоаки весело засмеялся:

— Круто!.. Смотри, Шайн, цвет твоих волос изменился.

— Что?! — после этих слов она забыла об удовольствии. Её глаза забегали, и она увидела свои длинные волосы.

Из прекрасных и золотистых они превращались в чёрные.

— Не-е-е-е-ет! — закричала девушка. На неё накатило бессилие. — П-прошу! Умоляю! Не вытягивайте! Н-нет... Не вытягивайте! Энергия... А-а-а! Превращение развеивается!

— Значит ты меняешься, — сказал худой. — Уже скоро цветы зацветут. Покажи нам, кто ты на самом деле.

На шее и сосках Шайн уже были бутоны. Как и сказал мужчина, скоро они зацветут. Уже можно было увидеть красные лепестки.

— А-а! Аха-а-а! Не могу больше, не надо, не вытягивайте её из меня! А-а-а! Я кончаю, а энергия выходит!

Из киски хлынули выделения. Перемешанные со спермой Томоаки, они стекали на землю. Цвет волос стал чёрным, и вот её костюм стал улетучиваться частицами света.

— Ещё немного! Кончи, премил Шайн! — прозвучал звериный голос Томоаки. От унижения у Шайн сжалась грудь.

«Н-не могу... Не могу остановить энергию! Ах! Как же приятно, когда её высасывают...»

Она была готова пересечь последнюю черту. Волосы были почти полностью чёрные, из костюма вырывались сполохи искр.

— Это конец, Шайн, — закричал Томоаки. Его член в киске раздулся ещё сильнее. — Я вытяну из тебя... Всё!

Он резко двинул бёдрами, проникая в её матку.

— Хо-о-о-о-о-о! — глаза девушки закатились, на лице было отчаяние и блаженство. Всё её сознание сосредоточилось на промежности, и она больше ничего не понимала. Открывшуюся матку наполнил герб похоти, теперь он и её превратил в орган наслаждения.

— Кончаю! Кончаю, кончаю! — по-звериному закричала девушка. Она отбросила гордость Премил и Мидзуханы Саи и превратилась в шлюху, желающую наслаждений, пока остатки энергии покидали её, девушка кончила. — Выходит! Последняя энергия... Энергия Премил! Превращение прекращается! Да, мне так нравится, когда из меня выкачивают энергию! Смотрите, смотрите на Шайн! Я уже не могу терпеть! Кончаю!

Пока она кричала о своём поражении, её волосы стали полностью чёрными. Извергающий искры костюм сломался и стал лишь драной тряпкой. Член Томоаки точно взрывался, наполняя матку Шайн спермой. Худой и здоровяк тоже кончали, и ставшие монстрами одноклассники выплёскивали на Шайн свою похоть.

— Ахи-и-и-и-и! Ах, хо-о-о-о-о! — девушка могла только кричать, её глаза закатились, она потеряла себя. Она считай что не соображала. И не знала, что происходит.

«К-как же приятно... Я счастлива...»

Её охватило блаженство, и вот оргазм закончился.

На её сосках и шее зацвели цветы.

— Так и знал, — прозвучал победоносный голос Томоаки, шёпот людей заставил её вернуться в ужасную реальность.

— А, а-а-а... — у неё не было сил даже нормально разговаривать. Она посмотрела на себя, и поняла, что лишилась сил Премил. — П-превращение...

— Мидзухана Сая!..

— Так она Премил Шайн...

Зазвучали голоса людей.

Воплощение Шайн рассеялось. На ней всё ещё был костюм, но он лишился скрывающей силы, и все увидели Саю.

Девушка сходила с ума от стыда и сожаления. Все узнали, кто она такая. Все узнали, что дочь семьи Мидзухана потерпела поражения, и её изнасиловали на глазах у всех.

Но сильнее всего этого в Сае было чувство наслаждения.

— Сая... Всё кончено, — улыбнулся Томоаки. Его лицо было отвратительным. — Теперь тебя ждёт много веселья, — он подал сигнал, и солдаты расступились. Смысл у этого был лишь один. Люди стали один за другим подниматься. Точно одержимые, они горящими глазами смотрели на Саю в костюме Премил.

Томоаки и другие отпустили её, девушка упала на землю, и её окружили люди. Мужчины достали члены, а женщины играли с сосками и щёлками.

— Ах... Люди... Я, я!..

На лице Саи было сомнение. Но стоило ей взглянуть на члены, как оно пропало. Она раздвинула ноги и показала щёлку. Перепачканный в сперме плод дразнил мужчин.

Перед глазами всё исказилось. Лица, освещённые огнём, напоминали те, что Сая видела во сне. Девушка, насилуемая мужчинами...

Точно... Сая поняла. Почему она в тот день ничего не сделала.

Я завидовала ей.

Сая улыбнулась. Перед ней была обнажённая иллюзорная Сая. Иллюзия, созданная гербом похоти. Сая коснулась иллюзии. И иллюзия обняла её. Сая растворилась в своём теле.

Сая поняла. Она приняла иллюзию... Себя, герб похоти.

«Теперь ты поняла? Я — это ты. Не иллюзия герба похоти. Наконец мы стали едины...»

— Идите ко мне... Я уже не могу терпеть!..

Люди протянули руки к Сае. Звериный крик Саи разнёсся по полю боя.

— Прошу... Отпусти Саю! Возьми меня! Оставь на мне герб похоти! — Мун дрожала от гнева и отчаяния.

Но Риномина молчала. Она вышла перед Мун, повернулась к ней спиной и смотрела за тем, как трахают Саю.

— Риномина!.. — прозвучал крик Мун. — Зачем ты это делаешь?..

Риномина обернулась. Увидев, что по её щекам текут слёзы, Мун лишилась дара речи.

— Я просто хочу друзей. Вот и всё.

Её освещал огонь. И на лице её был тёмно-красный герб похоти.

— Ты...

— Да. Мина тоже была Премил. Премил Мина. И Мина была сильной.

Платье стало прозрачным, и Мун увидела такой же наряд Премил, какой был на девушках. Сила тьмы ослабла, и девушка выпустила в сторону Мун волну Премил. Она ничем не уступала силе Шайн или Мун. Но она тут же исчезла, и тело девушки снова накрыла сила тьмы. На Риномине опять было платье.

Теперь Мун поняла. Почему Шайн не могла сопротивляться гербу похоти. В нём сочетались силы тьмы и Премил. Потому он и прошёл через наряд Премил.

— Эй, ты знаешь? Нет Премил, способной противостоять гербу похоти, — сказала Риномина и улыбнулась. — Все Премил сдаются где-то через неделю. Герб взращивает их желания. Из них вытягивают энергию, и они не могут сопротивляться удовольствию. Мина оставила герб на многих Примел, но они пали мене чем за месяц, и я отправила их в империю. Они не были сильными, потому их можно было использовать в качестве рабов. Иногда встречались более стойкие девушки, я забирала их в другое место, где сражалась. Но все они ломались, когда уже не могли сопротивляться гербу похоти.

Риномина вытянулась и коснулась щеки Мун. От страха Мун лишилась дара речи.

— Мне было так одиноко. Мина всегда была одна. Получив герб похоти все начинали бояться Мину. С тех пор, как я стала такой, я всегда была одна, — её губы дрожали. — Из тех, кого знала Мина, Премил могли продержаться максимум девяносто девять дней. Это максимум. Но посмотри... Сутки сменились Шайн продержалась сто дней. Потому Мина рада. Наконец я встретила ту, кто станет моей подругой.

Окружённую людьми Саю было не видать. Но Мун чувствовала мощную пульсацию. Она покрылась гусиной кожей, на теле выступил пот. А вместе с тем было сладостное наслаждение.

— Шайн — это Сая... А ты Саотоме Кономи, да, Мун?

К ним подходили Томоаки и другие, ставшие монстрами. Риномина улыбнулась и отошла от Мун. Девушка зло посмотрела на мужчин.

— Ой, боюсь, боюсь, — Томоаки специально стал дрожать. — Но всё бессмысленно. Тебе не сбежать. Как тебе моя новая внешность?.. Я переродился. И теперь заставлю тебя визжать как Шайн.

На лице парня появилось блаженство. Он переродился. В его твёрдом теле была безграничная сила. У него были свободно-двигающиеся щупальца, и он мог заставить женщину получать удовольствие. Парень отказался быть человеком и поклялся стать воином империи.

— Начнём казнь Премил Мун! — некому было возразить Томоаки. Он и его товарищи были крепче обычных воинов. Рядом с ним стояли здоровяк и худой, когда парень потянулся щупальцами к Мун.

— Ах? Ты уже потекла? — хмыкнул он.

— Стой, не трогай меня! — закричала Мун. Ей это было неприятно. В её глазах можно было увидеть решимость.

— Сопротивление бесполезно, — усмехнулся Томоаки. Плевать. Как бы ни сопротивлялась, как бы зло ни смотрела, Мун принадлежит ему...

Его щупальце скользнуло между её ног. Хлюпнули выделения, и девушка стала стонать и извиваться. В отличие от Шайн она была милее. Мужчин возбуждала новая игрушка, и свою похоть они собрались выплеснуть на тело Мун.

И тут.

Вначале они ничего не поняли. Тело Томоаки оказалось подброшено в воздух, спиной он ощущал жар. Он расходился через спину и выходил из груди.

— А? — вырвалось у него. Он посмотрел на грудь и увидел вытекающую чёрную кровь, а ещё что-то острое, торчащее из него.

Что случилось? Всё ещё улыбаясь, он посмотрел на товарищей. Они выглядели такими же озадаченными, и из их грудей тоже торчали мечи.

Торчащее лезвие стало напоминать пилу, вгрызаясь в тело. И вот жар сменился острой болью, изо рта вырвался крик, но всё было бессмысленно. Руки оторвало, а ноги исчезли, будто их съели. То же происходило с его товарищами. Из их тел, лишённых конечностей, текла кровь, а их тела держали в воздухе, насаженные на подвижные лезвия. Из-за угрозы жизни, их члены встали.

— Грязные члены, — прозвучал женский голос. Он был прямо как у Саи, но будто говорил кто-то другой.

Чёрное лезвие взметнулось и отрезало им члены. Все трое закричали, но, будучи монстрами, сознания они не потеряли и продолжили испытывать боль. Они были на грани смерти, когда лезвия вонзились в их рты, лишая возможности кричать. Едва остававшийся в сознании Томоаки увидел, что люди, окружившие до этого Саю, лежат на земле. А в центре среди них он увидел дьяволицу в чёрном.

Это последнее, что видел Томоаки. Перед глазами всё закружилось, и его глаза вылились. В уши и нос тоже вонзили что-то острое. Он ничего не мог видеть. Ничего не мог слышать. Ничего не мог унюхать. Томоаки оказался заперт в мире боли.

Сая в чёрном наряде приближалась к ней. Мун плакала и качала головой.

На её руках были длинные перчатки, а длинные сапоги более непристойные, чем у Премил, Сая была Премил, но в то же время и нет. Сила герба похоти изменила её, сделала такой же как Риномину.

— Поцелуемся в честь того, что мы теперь подруги? — спросила Сая у Риномины.

— Ни к чему, — ответила та. — Ты же не меня поцеловать хочешь?

— Верно, — кивнула Сая. Она коснулась щеки висевшей на кресте Мун. Её тело стало извиваться.

— Ах... Мун!.. Кономи...

— С-Сая!.. Ха-а-а... П-прекрати... Очнись!..

Её грудь сжимали и играли с её твёрдыми сосками. Из пальцев Шайн выходили слабые разряды электричества, они проходили через одежду, и соски от них немели, удовольствие прошло от головы и до ног, и по бёдрам стали стекать любовные соки.

— Я очнулась. Я всегда хотела сделать это... Кономи, я тебя люблю...

Промежность Саи разбухла. Твёрдый член упирался в промежность Кономи.

— Сая... Сая, прошу... Я... Афу... А-а-а... — Мун стала извиваться.

Сая избавилась от цепей, которые удерживали девушку. Освободившись, та собралась как-то контратаковать, но она не могла использовать силу против Саи, как и добраться до Риномины. А руки Саи обняли Мун.

— Не дёргайся, Мун...

Из тела Саи вышла молния и прошла через Мун.

— Ахи?! Кья-у-у-у-у-у-у!

Тело свело судорогами, из глаз полились слёзы. Бёдра дрожали, тело покинули силы. Мочевой пузырь не выдержал, и из неё потекла моча, попав на бёдра Саи.

— Мун, ты описалась? — Сая возбуждённо дышала. — Не могу... Мун... Писай ещё! Прямо на меня!

Костюм Премил Мун начал выгорать, сознание мутнело. Всё тело онемело, она не могла сопротивляться, пока через её тело продолжал проходить разряд.

Мун была в объятиях Саи. Она не могла перестать плакать.

— Сая... Сая... — её голос больше не достигал Саи.

— Идём, — сказала Риномина.

— Да, — кивнула та. Она подхватила Мун и подняла.

Втроём они исчезли из покрытого белизной дорога. На разрушенной улице продолжали лежать люди. Никто из них не был в сознании. Голосов не звучало. Наступила тишина.

Мун очнулась. Она тут же поднялась и осмотрелась, но не понимала, где находится.

Вокруг была тьма. Ни лучика света. Она могла полагаться лишь на собственный свет Премил. Она смогла достать посох. Держась за него, она неуверенно поднялась.

Саи было не видать. Как и Риномины.

Прежде чем потерять сознание, она помнила, как Сая овладела ей. Её тело не выдержало удовольствия, которое дарил тот член, ей начало это нравится, и под конец она сама обняла Саю и стала двигать бёдрами. Под её костюмом была сперма Саи. И уже это возбуждало Мун.

Надо найти Саю. Мун ощутила остатки запаха Саи во тьме. Она найдёт ей и сделает прежней доброй и сильной Саей.

Мун пошла через тьму. Почему-то её тело пылало. Особенно ниже живота.

Она потёрла живот. И теперь каждый шаг отдавался удовольствием.

Что происходит с моим телом?..

Мун продолжила идти через тьму.

— Сая... Сая... — едва не плача она звала её точно старшую сестру.

Мун растворилась во тьме. Оставив за собой след из любовных соков.