Глава 2

Подобно декоративному цветку, распустившему свои лепестки в грязной темноте, эта странная пара путников представляла собой удивительное зрелище для всех наблюдателей.

Не только холодный и прекрасный Блонди, наполнявший воздух необычным духом достоинства и изысканности, но и шагающая рядом с ним фигура, самодовольный трущобный полукровка, напяливший маску надменности и оставляющий после себя след из плохого настроения.

Наблюдателей лишали дара речи не их физические отличия, но явное неравенство их социальных статусов. Зрителям оставалось лишь сглотнуть и пялиться.

Это ведь шутка такая, да?

Окажись на месте Рики любая женщина, какой бы красивой или талантливой она ни была, все равно она бы так же их смутила. Блонди должны находиться только в компании других Блонди.

Это не было результатом покорного цинизма или своеобразного мрачного «понимания», выражаемого кивком и подмигиванием. Это было проявление восторга и зависти, которые они испытывали к Блонди из Танагуры, правящих скипетром идеальной красоты, всеобъемлющих знаний и неограниченной власти.

А потому зияющая пропасть между Рики и Ясоном была очевидной. Пока они шли, их чувства волновал не столько искаженный сияющий мираж, сколько звук ропота на заднем плане.

Жестокий айсберг с золотистым сиянием. Горячий, черный как смоль речной порог. Два явления, которые в обычных обстоятельствах не должны были примириться друг с другом, задели тонкие струны взаимного резонанса.

Среди стада искателей наслаждений в Кварталах Удовольствий только эти двое словно плыли против течения.

Они свернули на боковую улицу, прочь от шума и суеты главного проезда. После смены направления тьма стала гуще, а полный страсти ветерок затих.

Они углубились в боковые аллеи. Улочки уходили все глубже в лабиринт зданий. Рики уверенным шагом двинулся по знакомой улице.

Он ни разу не оглянулся через плечо, чтобы посмотреть, идет ли за ним Ясон. Не то, чтобы он был уверен, что Ясон все еще рядом. Но — хоть сам себе он не осмелился бы признаться в этом — понимание истинных намерений молчаливого Ясона исказили его обычные способности, так что, вопреки обыкновению, Рики не был уверен в выбранной дороге.

Как я с этим разберусь? Лишь этот вопрос терзал глубины его мозга.

Экстравагантный Блонди шел за ним по пятам без всякой неловкости или тревоги. Едва ли это означало, что он бесцельно следует за Рики по ночному Мидасу, но и возможности уйти он почему-то не искал.

Рики понятия не имел, что происходит на самом деле и что будет дальше. Он стиснул зубы, размышляя над этим. «Дерьмо», - подумал он, вслух прищелкнув языком. К тому времени ему уже тяжело было контролировать свои эмоции, но он все так же напрягал нейроны своего кипящего серого вещества.

«Да, — думал он, наконец-то получив ответ. - Это единственное подходящее место».

Когда он определился, торопливость покинула его шаги. Из переулка он вышел к боковой улице и бару «Минос». Сияние флуоресцентных букв плескалось в глубинах темноты.

Рики остановился под неоновой вывеской и уставился на серую грязную дверь. Ясон у него за спиной молчал, но его аура возвышалась над Рики до почти раздражающего уровня. «И? Что именно ты собрался делать?» - казалось, спрашивал он.

Поняв, что дальнейшие колебания не пойдут ему на пользу, Рики распахнул дверь. В баре было настолько темно, что Рики не осмелился сделать следующий шаг, пока его глаза не привыкли. Впереди, в темноте, Рики мог разглядеть три огонька, желтый слева, красный справа, синий в центре.

В центре горел синий, по бокам желтый и красный.

Ясон не успел ничего сказать, как Рики схватил его за руку. Осторожно ступая, он пошел прямо на синий огонек. Напрягая зрение и приближаясь к синему огоньку, они видели, что это была дверная ручка, светившаяся синим.

Рики положил руку на ручку и повернул, ощутив слабое, но отчетливое сопротивление, прежде чем щелкнул замок.

Значит, слухи, которые он слышал, оказались правдой.

Когда он впервые услышал их, сплетни показались обычными выдумками, всплывающими в оживленной беседе. Рики просто пожимал плечами и кивал, демонстрируя отсутствие интереса или любопытства к теме. Но, черт побери, это правда? Рики никогда не воспринимал эти слухи иначе, чем городские легенды.

Рики отпустил ручку. Со слабым стоном дверь открылась, как будто приглашая их войти.

За дверью было еще темнее. Оба вошли одинаково неуверенно. Дверь за ними автоматически закрылась и щелкнул замок. В тот же миг на полу появилось слабое свечение, как будто указывающее им путь. Пройдя по нему несколько шагов, они натолкнулись на дверь.

«Что, еще одна?» — пробурчал себе под нос Рики. Это уже начинало надоедать. Но была ли это вообще дверь? На ней не было ни ручки, ни поручня. С виду обычная холодная стена.

На секунду Рики замешкался. И что нам теперь делать?

Как будто в ответ на его немой вопрос, стена неожиданно отодвинулась назад и исчезла. Без скрипа и шороха, в отличие от остальных видимых им дверей, стена, которая была тут еще секунду назад, просто испарилась.

Рики лишился дара речи. Нет, открывшийся его взору насыщенно-красный цвет наводил на мысли о свежей крови. К позору Рики, его язык его не слушался, а сам он застыл подобно статуе. Когда его глаза постепенно привыкли к открывшейся картине, он понял, что это не лужа крови, а толстый ярко-красный ковер.

Дерьмо. Это было страшно!

Как будто пытаясь сгладить неловкость, он целеустремленно ринулся внутрь, осматривая помещение так внимательно, что чуть ли не щурился. Не считая до странности старинной люстры под потолком, комната была совершенно пустой и как будто специально оформлена так, чтобы казаться не в меру мрачной и неуютной.

А затем люстра начала двигаться. Она мягко повернулась, без всякого скрипа, издав мягкий, мелодичный звук. Повернувшись, она всколыхнула красивые цепи с хрусталиками, свисавшие с каждого из ее двенадцати лучей, и свет, падающий сквозь кристаллики, расщепился на пять разноцветных полос.

Музыка стихла и люстра перестала вращаться не раньше, чем Рики и Ясон полностью погрузились в созерцание удивительных, неописуемых красок.

Ближайший луч люстры протянулся к стене. Из него в стену ударил синий лазерный луч, обозначив место, где кусок стены просто исчез, как будто провалился.

Куда он пропал?

Внутри был коридор, достаточно широкий, чтобы два взрослых могли идти рядом. По обеим сторонам коридора шли ряды одинаковых дверей. Некоторые оказались заняты, помеченные огоньками старого и знакомого вида. Рики толкнул дверь, отмеченную мигающим красным огоньком, взглядом пригласив Ясона последовать за ним.

Ясон и бровью не повел, получив сомнительное предложение тайно последовать за Рики в незнакомое место.

Рики гневно прищурился из-за раздражающего равнодушия Ясона. Он слышал, что тела танагурской элиты были созданы идеальными во всех смыслах, включая их разум. Но, созерцая это холодное, совершенно лишенное эмоций лицо, он не мог не усомниться: «Это парень робот до мозга костей?»

Вывеска на фасаде называла «Минос» баром, но на самом деле, это был бордель. Он находился в глубине запутанных улочек, так что клиенты навряд ли просто зашли бы с улицы. И, скорее всего, ни на одной туристической карте его не было.

Это было солидное заведение, известное лишь знающим людям.

У главного входа были обозначены «Красная Зона» (если нужна женщина), «Желтая Зона» (если нужен мужчина) и «Синяя Зона» (своя компания).

Оплата принималась только наличностью, никаких пластиковых карточек.

Автоматические двери открывались и закрывались, начиная отсчет времени. Система оплаты была единственной причиной, по которой Рики выбрал это место. Если клиент мог оплатит счет, его происхождение не имело значения. Рики слышал, что это было единственное заведение в Мидасе, двери которого были открыты для таких полукровок, как он.

В трущобах, где секс между парнями был нормой, возможность заняться этим с настоящей представительницей противоположного пола просто так с неба не падала.

В Церере женщины, способные рожать, были ее самым редким ресурсом. Тем не менее, хотя женщины никогда не превышали десяти процентов населения трущоб, мужчины, сделавшие операцию по перемене пола, не ценились так же высоко. Для трущобных полукровок, тот, кто родился мужчиной, им же и оставался навсегда.

Хотя тех, кому чего-то не хватало для соперничества, унижали как глупцов и неудачников, они никогда не смели возражать своим мучителям.

Мир трущоб являлся воплощением первобытного принципа «выживает сильнейший». Человек делал все, необходимое для выживания. Его личное обаяние или умение преподносить себя не играли никакой роли, так же, как и самоуверенное стремление к праведности.

Чего все они жаждали, так это красоваться перед остальными, демонстрируя свою мужскую силу. Любые физические недостатки или сексуальные предпочтения — или «трудности» в постели — прощались, если мужчина проявлял талант лидера.

Острота ума компенсирует любые недостатки, а сексуальная жизнь мужчины — это его личное дело. Само собой, те, кому не хватало силы или ума, в итоге выполняли чужие поручения. Сколько бы они не жаловались на грубое отношение к себе, неудачников не жалел никто.

Прочно обосновавшиеся сексуальное насилие и групповые изнасилования были частью повседневной жизни, кастрация и оскопление стали результатом жестокости, постоянно имевшей место.

Каждый следит за своей спиной. Таков был нерушимый закон трущоб.

Лишившись самого символа своего мужского достоинства, потеряв то, что было даровано с самого рождения, мужчина превращался в настоящего изгоя и отщепенца в этом извращенном мужском обществе. В итоге, никто не спешил расстаться с надеждой сойти за «женщину».

Но в «Миносе» важны были только деньги. Мужчина мог купить себе женщину на пару часов и получить столько секса, сколько мог себе позволить. Картина подобного времяпрепровождения для полукровки из трущоб казалась почти Раем, и, пожалуй, самое главное наслаждение заключалось в том, что представитель надменного населения Мидаса — мужчина или женщина — оказывался в их власти.

Более того, по слухам, девушки и парни, работавшие в «Миносе» красотой своей превосходили конкурирующие заведения. А еще поговаривали, что все они были забракованными рабами. Правду узнать было невозможно. Это просто было выборочное использование секретов для развития популярного и тайного хобби по распространению слухов.

Рики правдивость слухов не волновала совершенно. Если бы события этой ночи не повели его по такому неожиданному пути, он бы навряд ли когда-нибудь ступил на порог «Миноса».

Сознательно платить за секс он тоже не собирался. Не то, что бы секс его не интересовал. Просто в этом плане ему не нужен был никто, кроме Гая, его «пары». Это не изменилось с тех пор, как он стал уполномоченным лидером Бизонов.

До встречи с Гаем в приюте у него был «особенный человек» — тот, кто, как он считал, будет с ним до конца света, тот, кого он хотел защищать и не мог вынести мысли о его потере. Но теперь такого человека не было.

И поэтому ему тяжело было объяснить происходящее сейчас. Он не мог подавить бурлившие внутри него чувства. Он терял контроль над своими эмоциями, чего не случалось со времен приюта.

Не говоря уже о том, что он никогда не связывался с Блонди из Танагуры. Это и правда казалось ему извращенной шуткой. Но, как он ни хотел рассмеяться, он не мог, позволяя себе лишь легкую дрожь уголков губ.

Войдя в комнату, оба они продолжали молчать. Рики сел на край кровати. Ясон, не зная, куда деть свои длинные ноги, уселся на диван и откинулся назад, как будто желая посмотреть, что предпримет Рики.

Рики облизал губы, сам не свой от тревоги и ощущения, что Ясон на него давит этим показным молчанием. Не желая делать первый шаг, он провел так добрых десять минут. На этом терпение Рики подошло к концу. Он демонстративно снял одежду и нырнул под покрывало.

Но Ясон бросил на него холодный высокомерный взгляд и едва ли даже бровью повел.

Разозлившись еще больше, Рики воскликнул:

— Эй! Как долго ты там сидеть собираешься? Я сюда не просто так пришел, ясно? Давай уже с этим покончим.

— Когда ты упускаешь свою жертву, то цепляешь кого-нибудь и так зарабатываешь? — Его холодный звучный голос был полон неприкрытой насмешки. — К сожалению, я не настолько эксцентричен, чтобы связываться с таким трущобным отбросом, как ты. У меня есть занятия поинтереснее. Эта попытка навязать мне взятку не только нежелательна, но еще и прямо-таки смущает.

Лицо Рики вспыхнуло. Его губы задрожали от чувства того, что его гордость растоптана.

Но затем Блонди добавил:

— С другой стороны, возможно, у тебя есть скрытые мотивы?

Когда Рики услышал такое прямое описание ситуации, кровь отхлынула от его лица. Скрытые мотивы? Скрытые мотивы были тут только у этого Блонди, Блонди, который по «прихоти» отложил наказание полукровки из трущоб.

Нет нужды говорить, что Рики с трудом в это верилось. Нет, скорее, его действительно злила мысль о том, что он оказался во власти этого непонятного и бесящего дурного нрава. Еще больше его раздражало быть обманутым и — вопреки его натуре — относиться к этому «как мужчина».

Если бы он сразу склонился перед авторитетом Блонди, то, скорее всего, не оказался бы здесь.

Кроме этого, Рики понятия не имел, что значит для танагурских Блонди быть «элитой». Он едва ли видел различия между лидерами привилегированного сословия и дыркой в стене. Он был ребенком, который не боится дотронуться до горячей печки, потому что никогда раньше ее не видел.

— Ну, если желанием ты не горишь, то зачем тащился следом? Хотел поболтать, чтобы мы узнали друг друга лучше? Брось, давай сделаем это! Я же говорил, нет? Я не хочу быть кому-то должен. — Рики, не сдерживаясь, обрушился на Ясона. — Такие щеголи, как ты, понятия не имеют, что значит попасть в тюрьму к копам из Кварталов довольствий. Они относятся к нам как к мусору. На тебя надевают ошейник и связывают, бьют по лицу. Вдобавок тебя избивают до полусмерти и выбрасывают все, что от тебя осталось, в ближайшую мусорку.

Подробности, на которые он ссылался, могли оказаться преувеличенными выдумками из вторых рук, но любой житель трущоб знал, что описанные наказание действительно существуют. У него не было идентификационной карты Мидаса и одного этого, несомненно, уже было достаточно для того, чтобы лишить его человеческого отношения.

— Увиденного мне до конца жизни хватит. Поэтому я говорю тебе: давай. Вперед. В любом случае, разве вы, Блонди из Танагуры, не ходите дни напролет с золотыми табличками на спине, сообщающими о том, насколько вы лучше обычных парней?

Приправив эти слова сарказмом, Рики беззаботно улыбнулся.

— Говорят, использованные рабы, что женщины, что мужчины, оказываются в Мидасе и в итоге подставляют свои задницы всем подряд. — Еще он слышал, что бордели вроде «Миноса» становились для них конечной остановкой на пути ко дну.

— Так что, думаю, если ты не пробовал ничего, кроме таких роскошных, вышколенных товаров, низкосортный полукровка вроде меня для тебя слишком плох. Я не прав? — Он пытался вести себя вызывающе, отбросив правой ногой простыни. — Я не против. Беги, поджав хвост. Никто не смотрит.

Он говорил с нахальством, граничившим с высокомерием. Вместо того, чтобы подчиниться мощной, ужасающей гордости, в нем проснулся дикий зверь, который своей сексуальной энергией подавлял остальные эмоции.

На миг этого хватило, чтобы задеть до этого невозмутимого Блонди. Вау, а он живчик, казалось, говорило выражение его лица.

— Если вкратце, ты хочешь сказать, что ради того, чтобы не быть в долгу перед неприятным партнером, ты готов расплатиться своим телом?

— Это же лучший путь расплатиться с долгом, верно? — Рики улыбнулся с преувеличенным самодовольством, приподнявшим уголки его губ. — Думаю, если это для трущоб годится, то и тут подойдет. Поэтому я и хочу сделать это с тобой.

Даже не повышая голоса в ответ на открытую провокацию Рики, Ясон ответил ровным голосом:

— Не забывай. Это ты подошел ко мне.

Он выплюнул эти слова без всякого выражения, терпеливо сохраняя спокойствие до самого конца.

И потому Рики совершенно не разобрался в ситуации и не смог уловить скрытый смысл. Знавший лишь вонь трущоб, Рики был для этого мира тем еще идиотом, который, к тому же, и не подозревает об этом. Не заметив угрозы, Рики смерил собеседника взглядом. Никто не сможет его обмануть!

Но что было ложью? Что было правдой? Если дело касалось жизни элиты из «священного» города Танагура на планете Амой, житель трущоб вроде Рики просто не мог отличить слухи от реальности.

Тем не менее, Рики был твердо уверен, что танагурская элита берет себе рабов, рожденных от плоти и крови, как дань моде, демонстрируя свой социальный статус. Не для удовлетворения собственных желаний, но чтобы посмотреть, как их сладострастные рабы забавляются друг с друг — по крайней мере, так он слышал.

Женщины или мужчины, разницы никакой. Он так же слышал, что использованные и списанные рабы, собиравшиеся в борделях, поголовно страдали нимфоманией, зависимостью, вызванной постоянным приемом афродизиаков.

Конечно, Рики и представить себе не мог, как и почему раб танагурской элиты оказывался брошенным в Мидасе, не говоря уже о его последующей судьбе. Эта тема его не интересовала и не волновала настолько, чтобы искать ответ. Рики всегда считал, что нельзя ждать от гуманоидов, чтобы они поняли всю сложность человеческой физиологии и эмоций.

Как насмешливо сказал Ясон, Рики пытался навязать ему нежелательную взятку. И все же заметная часть желания Рики отплатить ему натурой была вызвана простым интересом к телу аристократичного гуманоида.

Привлекательность вечно молодого тела была соизмерима с развитием химии мозга и биологии, подтолкнувшим человеческий разум к его пределам. Рики мог лишь предполагать, что эти «Боги Красоты», — вселявшие в других столько страха и зависти, — должны обладать такой же гипер-функциональностью, как и секс-андройды.

Дело в том, что, приведя Ясона в «Минос», он все еще сомневался. Например, захочет ли Блонди из Танагуры со своим утонченным вкусом спать с полукровкой из трущоб. И останется ли он доволен, если и правда захочет. Рики просто не обдумал эти вопросы как следует.

Но, зайдя так далеко, как бы все ни обернулось, назад пути не было. Он играл на интерес.

Ясон подошел к дерзкому Рики со всем своим утонченным изяществом. Рики не переставал бросаться едкими замечаниями.

— Ты просто шедевр. Если стесняешься при свете раздеваться, можешь его выключить.

— А может, начнем с демонстрации? Просто, чтобы убедиться, что эта встреча не окажется пустой тратой моего времени.

«Зачем этот засранец строит передо мной сейчас сильного мира сего?» — Ворча себе под нос, Рики, тем не менее, уступил его просьбе. Он выбрался из кровати и беззаботно прислонился к стене, показывая свое тело.

Хотя его организм все еще рос, и он был немного нескладным, крепкое, но гибкое обнаженное тело Рики демонстрировало четко очерченные мускулы

Кроме того, стоит добавить, что этот дикий ребенок вырос в трущобах без дисциплины и контроля. Но отвечало ли тело Рики стандартам эстетических запросов Ясона или нет — а ведь он привык к рабам наивысшего сорта — это уже другой вопрос.

Его холодный взгляд блуждал по обнаженной коже Рики. В нем не было омерзения или угрозы, но и пульсирующего жара между бедрами Рики тоже в ответ не почувствовал. Наверное, именно поэтому ему казалось, что его не окидывают назойливым взглядом, а гладят лезвием по бокам.

Лезвием из холодной гладкой крепкой стали. И очень острым. От одной этой мысли у него мурашки по спине забегали.

— Ну, я прошел? — Наглость и дерзость не покидали его голос, в котором притаилось вызывающее желание.

— Хорошие пропорции. Подошел бы для гарема Диаза. Если бы, конечно, рта не раскрывал.

Рики не был уверен, владеет ли Блонди из Танагуры подобной информацией, но иначе не мог.

— То же и тебя касается. Закроешь свой чертов рот и обойдешь лидера «Клуба Руска». Не говоря уже о том, что если то, что у тебя внизу соответствует лицу твердостью и размером — но это только при условии, что тебе хватит мастерства и стойкости, чтобы заставлять их кончать снова и снова.

— А ты, похоже, неплохо осведомлен.

— Ну, без обмена этими дерьмовыми слухами от унылой жизни в трущобах желудок сведет...

Рики пребывал в необычайно разговорчивом настроении. В ответ на ледяной взгляд, как будто давивший на него своим весом, он вел себя вызывающе, не убоявшись даже постоянных ноток властности в холодном голосе Ясона.

Несмотря на гордо вздернутый подбородок, временами Рики неожиданно чувствовал неуверенность, когда Ясон обсуждал ценность того, что предлагал этот полукровка из трущоб. Вполне естественно осмотреть товар перед покупкой, потрогать, и пальцы Ясона торопливо пробегали по струнам чувств Рики.

Ему не показалось. И пульсация крови в венах, чего не было еще секунду назад. И мимолетный укол паники. Он не был настолько неопытным. Он не собирался изображать стыдливость или смущение, притворяться.

Но главное, что тревога в его сердце говорила ему: Все должно быть не так!

Рики знал, куда уходит корнями этот кипящий в крови восторг. Он не знал, насколько его сексуальная жизнь отличается от жизни других людей, но со своим партнером, Гаем, недостатка в ней он никогда не испытывал. Не говоря уже о том, что не стеснялся кричать и демонстрировать удовольствие.

Кончиком пальца — и с хладнокровной точностью — Ясон выискивал скрытое место наслаждения, так и не сняв то, что на ощупь напоминало шелковую перчатку. Рики был искренне возмущен и обижен. Что, и я позволю этому засранцу относится к полукровке из трущоб, как к какой-то ходячей фабрике микробов?

Пальцы Ясона скользили по его коже, постепенно забирая ту неуемную энергию, которую Рики хотел вложить в свои гневные возражения. Описать это было невероятно трудно.

Но все не так.

И в чем отличие?

Нет, не в этом дело.

Тогда что?

Крепко сжав свои губы, он почувствовал мимолетное замешательство, не зная, как справится с рвавшимся из него желанием...

Ясон мягко помассировал сосок Рики большим пальцем, из-за чего у парня резко перехватило дыхание. Постепенно росло неизбежное пульсирующее мучительное возбуждение...

Поглаживания и ритмичные движения подушечки его большого пальца, давящей сквозь ткань перчатки, стали сильнее, сбивая Рики с толку совершенно новыми ощущениями. В ответ его соски затвердели и напряглись.

Другая рука Ясона скользнула по его спине, коснулась его тугих ягодиц, а затем оказалась между бедер.

Рики вздрогнул.

В тот же миг нижняя часть его тела затрепетала от непередаваемого ощущения. Предоставив желанию раздразнить эту наполовину неосознанную реакцию, Ясон обнял его и прижал к стене, коленом разведя бедра Рики.

От бездействия к действию.

В тот же миг Рики настигла резкая и неожиданная перемена, как будто щелкнул переключатель, заставивший кровь бежать быстрее.

Он подавил голос и отвернул лицо. Холодок стены и близко не так шокировал как то, что он не мог двигаться, поскольку его руки с легкостью удерживали у него за спиной.

А затем по его телу пробежал другой озноб. Твердо устроившись между бедер Рики, как будто проверяя зрелость обнаженных плодов, колено Ясона качнулось туда-сюда. Пульсирующее, не нашедшее выход удовольствие, говорило лишь об усиливавшемся возбуждении.

Бедра Рики дернулись вверх, когда возбуждение возросло. Навряд ли прелюдия может привести к взаимному удовлетворению. Недовольный односторонними поглаживаниями, он попытался отмахнуться от них. Сознательно и уверенно, Ясон требовал полного понимания его воздействия на сознание Рики.

Подняв пальцы ног на высоту колен Ясона, Рики прислонился телом к стенному покрытию. Ясон даже сжал и поднял над головой руки парня, прижав их к стене.

Это была невероятно неловкая и неуклюжая поза. Рики закусил губу, осознав, что был невероятно покорным.

Смотря на него со всей тяжестью своего высокомерного отношения, Ясон ущипнул набухший левый сосок Рики пальцами, в которых, казалось, чувствовалось биение его сердца. Эта пульсация сквозь гладкую холодную ткань заставляло его кожу пылать. Ему не казалось. Ясон оставил сосок Рики в покое и погрузил палец в его плоть, играя с ней.

Внутренняя сторона бедер Рики неожиданно медленно всколыхнулась. Как будто дразня его, дурача, круговыми движениями он надавил на высшую точку. Одного этого хватило, чтобы сердцебиение Рики стало чудовищно быстрым, отбивая похотливый ритм в его левой груди.

Пусть и нежное, ласковое поглаживание, захватившее его сердце в свои когти, не останавливалось. Теперь и упущенный ранее правый сосок тоже быстро затвердел, из-за чего Рики внезапно вскрикнул.

Оба соска остро пульсировали. Сжимавшие волны удовольствия поднимались все выше, достигли наконец-то его глотки и захлестнули его губы безжалостным огнем.

— Ха-ха-ха... — Рики издавал невнятные стоны, не веря, что оказался на грани из-за одних лишь действий с сосками. Неконтролируемые волны удовольствия останавливаться не собирались. Непрестанно возрастающие потоки жара пробегали по его позвоночнику.

Головка его достоинства набухла, мокрая и скользкая от капающей с кончика капель предспермы...

— Аааах...

...в этот миг аккомпанемент этих беспрестанных выдохов слился в один взрыв. Экстаз искрился у него под веками подобно электрическим вспышкам.

И это доказывало, что такого чувства стыда он никогда раньше не испытывал.

Его скованные руки дергались и тряслись, его ноги не могли найти опоры. Он был взъерошенный, грязный, вытянувшийся, как будто его мучили. И все же, твердо прижимая Рики к стене одной рукой, Ясон не давал ему осесть на пол. Это унижение обжигало.

Он стиснул зубы. Напряженная до предела сила воли помогла быстро успокоить сердцебиение. От горьковатого привкуса желчи во рту он избавиться не мог. Как будто желая растоптать и без того треснувшую гордость Рики, Ясон язвительно заметил:

— Так быстро кончаешь, гордиться здесь нечем.

У него не было простого оправдания, чтобы избавиться от навязанного ему унижения. Повесив голову, погруженный в свои мысли, он не нашел, что ответить.

Кровь в венах кипела, наглядно напоминая о пережитом унижении, ему оставалось лишь закусить губы так сильно, что кожа побелела.

— Пусти.

Но Ясон не расслабил пальцы, впивавшиеся в плоть Рики. Вовсе нет.

— Что? Ты и правда надеялся разобраться со всем, устроив такое жалкое представление?

Мягко падающий сверху холодный голос пронзил его реальность.

— Говоришь, я тебе не нужен? — Рики впервые ощутил боль, скрывавшуюся даже в словах наносного пренебрежения.

Ухватив его за черные волосы и откинув его голову назад, Ясон посмотрел прямо в угольно-черные глаза Рики.

— Это ты решил купить мое молчание таким неудобным способом. Неужели я не могу потребовать, чтобы плата соответствовала цене?

Он высказал требования так, как будто настаивая на том, что принадлежало ему по праву.

— Чего тебе надо? Хочешь всяких гаремных охов и ахов? Мы в трущобах таким не занимаемся.

— Ну, ты вроде и без этого достаточно чувствительный. Иногда можно и размять немного твои голосовые связки.

— Ха. А ты весьма самодоволен.

Рики упрямо отбивался словесно, хотя и знал, что его колкости не попадут в цель. Безразличная манера речи Ясона заставляла верить, что, без всяких шуток, он не преувеличивает. Рики на собственном опыте познал всю тяжесть этого факта.

Нет, безжалостность, с которой, как он показал, Ясон может разговаривать, выходила за рамки сарказма. Рики от этого пробирал озноб. Он уже начал жалеть о своем вызывающем и презрительном поведении с Ясоном.

— Я соизволил обращаться с отбросом из трущоб, как с рабом из Танагуры. И ты все еще недоволен? — подобные унизительные разговоры сами по себе не были неприемлемыми, и Рики никогда не видел человека, которому бы они подходили больше.

И в каком-то смысле это ломало эмоциональные границы между эго Рики и его подсознанием.

— В таком случае, может, хоть одежду снимешь?

В отличие от Рики, который был не только полностью обнажен, но еще и оказался доведенным до неприглядного оргазма, Ясон даже перчатки не снял. На его лице появилась язвительная ухмылка.

— С чего бы это воспитание беспородного тупоголового полукровки из трущоб должно включать снятие одежды?

Эти слова напоминали пощечину такой силы, что он отклонился назад и перевел дух.

— Не заблуждайся, полукровка. Ты — приз, так грубо навязанный мне в обмен на молчание. Делай, как я говорю, покричи для меня и мы будем считать, что мы квиты. Вот и все.

Ясон был сияюще прекрасен и находился прямо перед его лицом. Взгляд черных глаз Рики был прикован к этому очаровывающему воплощению красоты. Да что за засранец!..

Но, несмотря на пылающий разум, его страдающую, раненую гордость, прогнившую насквозь, Рики наконец-то понял, что ему не отразить укол холодного взгляда Ясона. Это понимание обескураживало больше всего. С самого начала они получили совершенно разные роли.

Только сейчас до него это дошло. Непокорный дух короля Трещины не мог скрыть того, что он ничего собою не представлял, особенно по сравнению с этим Блонди. В мире было больше разновидностей людей, чем его мозг мог постичь, и сейчас он как никогда ясно понял это.

Несмотря на сильные сожаления, при нем осталась его пробудившаяся и упорная сила воли, хотя ему никогда не хватало терпения посмотреть, как ее, с криками и ударами, разбитую на куски, отрывают от него. Ему так же не приходило на ум, что «эксцентричность» Ясона лишь усиливала его бескомпромиссное, непреклонное отношение.

И, вероятно, впервые за долгое время, получив игрушку, которая еще и огрызалась, любопытство Ясона возросло до несвойственного ему уровня. В любом случае, Ясон уже — пожалуй, отчасти всерьез, — решил вырвать с корнем упрямую гордыню Рики.

Незнающий об этих планах Рики оказался пойманным в крепкую и заманчивую паутину присутствия Ясона. Ясон выбрал такой путь из-за такого же невежества, очарованный диковинкой, каковой являлся Рики.

Равнодушно окинув парня тяжелым взглядом, Ясон скользнул пальцами к бывшему в тени паху Рики. Не так дразняще, как он делал до этого, но с твердой точностью — без колебаний, он прошмыгнул мимо обмякшего члена Рики. Ладонью и пальцами он нащупал два полушария. Больше похожая на медосмотр, чем любовное касание, эта ласка вызвала у Рики ощущение дискомфорта.

Как будто видя Рики насквозь, Ясон улыбнулся лишь одним уголком губ. В этой улыбке не было и следа от приторной похотливости. Улыбка была изящной, но такой холодной, что от нее по спине пробегал холодок.

В этот миг Рики понял, что Блонди из Танагуры были неуступчивыми тиранами, низости в которых было больше, чем у дьявола.

Вскоре тихая комната вновь наполнилась звуками затрудненного дыхания Рики. Воздух, сырой и застойный, вздрагивал от сладких и томных стонов. Темные плотские желание, вызванные получаемым удовольствием, вскипали тут и там до предела.

Он понятия не имел, сколько это продолжалось. Заключенный в ловушку рук Ясона, Рики неожиданно воскликнул голосом, близким к крику:

— Х-хватит уже!

Он тяжело дышал, его слова были полны странной энергии. Грубость его голоса усилилась из-за сладкого, пульсирующего онемения в его пояснице, наполняя слетавшие с его губ звуки простодушной дрожью.

— Я-я-не-игрушка! — выпалил он.

Затем у него перехватило дыхание, как будто дыхание застряло в горле.

— Гхаааа...

Глубокое, покалывающее ощущение, достаточно сильное, чтобы заставить его кричать или стонать. Рики никогда не знал такого удовольствия, горевшего внутри его черепа так, будто его мозг был в огне.

Если секс с Гаем попадал под определение «нормального», тогда односторонняя стимуляции Ясоном напоминала боль, как будто его хлестали по оголенным нервам. Это было так же чувственно и непристойно.

Рики вцепился в руки Ясона, впившись ногтями в его плоть.

Но поющие струны наслаждения лишь натянулись сильней и не отпускали. Желание кончить не давала исполнить крепкая хватка пальцев Ясона. Готовый и страждущий член Рики мог лишь ронять капли предспермы, не получая облегчения.

Рики был во власти Ясона, прижавшего палец к его заду. Бутон, спрятанный между его ягодицами, который Гай всегда терпеливо раскрывал с помощью пальцев и языка, Ясон безжалостно обнажил, используя лишь предсперму вместо смазки.

Засунутые внутрь пальцы убрали зудящую, жалящую боль и отвращение.

— И здесь у нас бутон твоего удовольствия?

Если символом сексуального желания мужчины был его вставший член, то корнем этого удовольствия являлась простата, скрывавшаяся в анусе. Если терзать ее не сдерживаясь, ощущения будут далеко не приятные. Такое восстание мужского организма против самого мужчины походило на пытку.

Хотя Ясону, похоже, нравилось вызывать спазмы, поднимавшиеся по горлу Рики в его голову и сотрясавшие все тело.

Иногда можно и размять немного твои голосовые связки.

Рики не мог поверить, что эти слова были просто результатом большого самомнения Ясона. Но, вероятно, они отражали отвращение, которое элита со своими искусственными телами испытывало к людям, рожденным из плоти и крови. Пока подобные мысли появлялись в голове Ясона, он умело и неустанно мучил оказавшегося в его власти полукровку.

Рики хотел кончить. Но не мог. Более того, стимуляция не ослабевала, его гениталии продолжали гореть. Спазмы вызвали дрожь в ногах и вздымали хребет.

Ясон играл с основными мужскими инстинктами, дразнил сексуальные чувства Рики, пока тот не дошел до предела. Рики, которому жестоко не позволяли кончить, едва не плакал.

— Дай-мне-кончить... Пожалуйста... Не-одергивай-на-полпути...

Если бы кто-то бил его по голове снова и снова, он мог стиснуть зубы и терпеть. Если бы его безжалостно ударили в спину, он мог бы, по крайней мере, выпалить что-нибудь пренебрежительное. Но жгучая агония, обжигающая его нутро, уже раздавила его нервы. Желание кончить подавило все остальные основные инстинкты.

Я должен кончить!

Он умолял об этом дрожавшими губами, трясущимися руками и измученным телом. Без стыда или гордости. Снова и снова.

И тогда Ясон наконец-то освободил его. Вероятно, он поиздевался над парнем в свое удовольствие или, возможно, после того, как он заставил Рики как красиво умолять, Блонди потерял интерес к своей игрушке.

Именно то, ради чего он умирал. Отбросив гордость и силу воли, он наконец-то получил то, о чем просил: свободу.

Но с его дрожащих губ слетел не восторженный стон, а вздох облегчения. Его внутренности, мозг почувствовали истощение после того, как ушло безумие. Как только Ясон его отпустил, Рики рухнул на пол, как если бы его душа покинула тело.

Холодные глаза посмотрели на него с высоты внушительного роста. Ясон стянул запачканную спермой перчатку и швырнул ее в мусорку, как будто только что вспомнил об этом. Уголки его губ слегка приподнялись. Он достал из кармана монету и бросил ее к ногам Рики.

— А это твоя сдача. Со взятки. Ты прав. Не бери и не давай в долг.

Онемевшим языком Рики снова и снова облизывал губы, чувствуя тяжесть в груди. Его ноги сотрясали слабые, подергивающие конвульсии. Не в силах даже прикрыться, он ничего не ответил.

Даже когда Ясон покинул комнату, не оглянувшись, Рики даже пальцем не пошевелил. Как трусливая побитая собака.

Пять минут. Десять. Ничего менялось, лишь тщетно уходило время. Рики наконец-то очнулся и сел. Его взгляд упал на монету. Он не знал, на что смотрит, кроме того, что это была золотая монета с геометрическим узором, обрамлявшим герб или печать на ее поверхности.

Он сжал зубы и тут же схватил монету.

— Что за черт? — он неуверенно поднялся на ноги. — Это был Блонди из Танагуры... — Размышляя над этими словами, он потряс кулаком с зажатой в нем монетой. — Вот засранец!

Танагурский Блонди и полукровка из трущоб, как параллельные линии, которые не должны пересекаться, теперь Рики знал, что между их жизнями есть непреодолимая пропасть. Они даже не обменялись именами, из-за чего осталось тяжелое, неестественное чувство дискомфорта.

В прямом смысле этого слова, для Рики и Ясона это стало началом.