Глава 5

Рики видел сны. У него давно уже не было настолько ярких сновидений. Возможно, встреча с Катцем после четырехлетней разлуки пробудила плохое предчувствие, очернившее его мысли — или, может, освобожденные правдой, которую сознательно он обдумать не мог, запечатанные воспоминания вырвались из подвалов его разума. В любом случае, ему снились вещи, которые он не хотел вспоминать.

Дворцовая Башня, получившая имя древнего божества Эос. Личная комната Ясона. Роскошные апартаменты, на которые не пожалели денег, под стать самому влиятельному человеку Танагуры. Хоть Рики и не оценил качество обстановки, они понимал, что это высококачественные товары, не просто выставленные на показ без всякой пользы. Это было своего рода повседневное великолепие, хоть и несколько дороже, чем позволяли распространенные вкусы. Рики не знал, как выглядят комнаты других представителей элиты, но комната Ясона его не раздражала.

Хотя уюта там он тоже не ощущал. Он кормился и обитал там, где его собственная воля полностью игнорировалась. Он был орлом с обрезанными крыльями. Рики был не в силах поступать по-своему, и сковывающие разум обстоятельства истончали его нервы. Заточение в комнатах Ясона тревожило и раздражало его до тех пор, пока он уже не был готов взорваться.

— Какого черта эта дверь не открывается? — прорычал он раздраженно. Он молотил по двери двумя руками, но ничего не происходило. Последние несколько месяцев он осваивал один и тот же урок. Он знал, что должен держать себя в руках, относиться ко всему хладнокровно, правильно оценивать ситуацию, но вместо этого продолжал вести себя как упрямый ребенок, неспособный бороться. Он знал, то, что он делает бессмысленно, но не мог остановиться.

— Я не понимаю, Дарел! — рявкнул Рики. Ему больше некому было излить свои тлеющие эмоции, так что он одарил тяжелым взглядом единственного человека в комнате. — Ты разве не говорил, что после моего дебюта я смогу ходить в центр отдыха или салон, когда захочу? Почему дверь не открывается?

— Полагаю, потому что на Вас до сих пор нет кольца раба.

Поведение Дарела — его спокойные, сдержанные, разумные интонации — не менялось, кричал ли на него Рики или же он делал Рики минет. Дарел лишь отвечал на вопросы Рики, поскольку, вероятно, ему было запрещено говорить о том, что оставалось непроизнесенным.

— Кольцо раба?

— Да. Кольцо с нанесенным на него Вашим регистрационным номером. Вы не можете ступить за пределы комнаты, если не носите его.

Рики впервые слышал о подобном. Прошло уже четыре месяца после того, как на него устроили засаду в Сасане — Восьмом Районе Мидаса — и забрали его в Эос. Четыре месяца прошло после слов Ясона: «С этого дня ты мой раб. Мы отправим тебя на вечеринку, когда я буду уверен, что ты меня не опозоришь. Я намерен разузнать, какие подкупающие качества ты скрываешь за своей дерзостью».

Хотя Ясон заявил о неоспоримом владении Рики, Рики все равно понятия не имел, что значит быть выращенным в Эосе рабом. Его «обучение» же вбило до глубины костей все возможные грубые и унизительные значения этого слова.

— Все рабы их носят?

— Ожерелье, серьга или браслет. Есть различные типы и стили колец, но они всегда есть у всех зарегистрированных рабов. Есть только один способ удостоверения личности, разрешенный для рабов.

— Так если у тебя есть кольцо, можно ходить, где захочешь?

— Если хозяин разрешает.

Ясон водил Рики на приветственную вечеринку для новых рабов. Там он водил его на поводке, прикрепленном к ошейнику. Обнаружив, что это была «форма», в которой дебютировали рабы, Рики чуть не умер от унижения. Он все равно открыто продемонстрировал свое сильное недовольство, отделившись там от других улыбавшихся рабов. Но без собственного кольца, Рики даже не считался «официальным» рабом.

Если верить Дарелу, рабы не дебютировали, пока не получали кольцо. Рики сомневался, как это стоит истолковывать. Его не признавали рабом Ясона? Значит, если он продолжит открыто не повиноваться Ясону, в итоге, его выгонят из Эоса?

Вскоре эти надежды развеялись. Его полгода держали в комнате Ясона без кольца раба. Чем больше Рики отказывался подчиняться, тем жестче становилось ежедневное воспитание Ясона.

— Как долго ты собираешься держать меня здесь взаперти?

— Пока ты сполна не получишь, полагаю.

— Что бы ты ни делал, я не собираюсь становиться питомцем надменного господина Блонди, — восставал Рики, презрительно выплевывая вежливое обращение. — Даже ты должен был это понять во время дебютной вечеринки.

На вечеринке Рики быстро вляпался в неприятности. Он бравировал и лез на рожон, так что завязалась драка. В итоге у участников сложилось впечатление, что полукровки из трущоб — это грубые, жестокие, неукротимые животные.

Но каким бы бесстыдным и смущающим ни было такое поведение, Ясона оно ни капли не задело. Вскоре Рики понял, что это была грань несокрушимой гордости Блонди.

— Каждая вечеринка нуждается в развлечении со стороны. Едва ли я ожидал, что трущобный полукровка уйдет по-джентельменски. В любом случае, твой дебют состоялся и пока о нем можно забыть. Теперь ты официально мой раб, Рики.

— Если это так, — прорычал Рики, — быстрее выдай мне кольцо раба.

Ясон холодно улыбнулся.

— Ну-ну. По собственной воле просишь поводок. Это огромный шаг вперед.

У Рики перехватило дыхание. Связанные с манипуляцией игры — сарказм и презрительный смех — были частью его повседневной жизни, но мысль о добровольном превращении в раба вызывала отвращение.

— Не в этом дело. Меня чертовски бесит торчать в этой комнате целый день. Будь у меня кольцо, я бы смог и еще куда-нибудь выходить, верно? Так что заканчивай все осложнять и просто дай мне эту чертову штуку.

Рики по-прежнему мог покинуть комнату, только если Ясон вел его на поводке. Оказаться лишенным кольца раба в заботящемся о безопасности Эосе было явным наказанием.

А другие рабы не скрывали своих чувств. Они гордились свободой, которую давали им кольца, и демонстрировали врожденное чувство превосходства. Хотя сделать рабом полукровку из трущоб и было варварством, по крайней мере, относились к нему соответственно и держали в комнате. Эта мелкая подробность их успокаивала.

Рики не заботило, что на него смотрят свысока. Он просто тоже хотел обрести свою свободу; не из-за гордости, просто он больше не мог мириться с тем, что его водят на поводке и в ошейнике. Давящее чувство пребывания в заключении каждую минуту в течение дня задевало его за живое. С кольцом раба он, по крайней мере, смог бы бродить внутри Эоса.

— Если я только так могу выбраться из этих комнат, мне придется с этим смириться. — Рики произнес эти слова более откровенно, чем собирался. Он закусил язык, но было уже слишком поздно.

— Ясно… Полукровки упрямы, как я и ожидал. Ну, ладно. Если так хочешь кольцо раба, ты его получишь.

Рики рефлекторно отпрянул, почувствовав что-то зловещее в голосе Ясона — который был на несколько градусов холоднее обычного. Ясон сбросил свой пиджак. Он спокойно подошел к Рики и схватил его за руку.

— Эй, ай! Пусти!

Ясон затащил Рики в спальню и, как ни в чем не бывало, бросил его на кровать. У Рики голова закружилась от очевидной разницы в их силе.

— Я же сказал! — рявкнул Рики. — Я не какая-то игрушка! — Он был сбит с толку и встревожен необычным поведением Ясона. Когда он бывал неосторожен и не следил внимательно за Блонди, что-нибудь плохое обязательно случалось.

— Раздевайся.

Рики закусил губу. Со смиренным видом он разделся догола.

Никогда не вынуждай меня дважды повторять.

Если бы он возился, скулил и жаловался, Ясон удвоил бы пытку. Это Рики хорошо усвоил. Унижение, когда Дарел своим ртом вынуждал его кончить, а пальцы Ясон погружались вглубь его плоти, было обычным наказанием. Определенно не желая этого, Рики разделся и повернулся к Ясону.

И удивленно вытаращился.

До сих пор Ясон даже воротника рубашки ни разу не ослабил. Но сейчас он спокойно и изящно снимал свою одежду.

Какого… черта?

Совершенно сбитый с толку Рики смотрел с искренним изумлением. Ясон в ответ соблазнительно улыбнулся.

— Чего ты так удивляешься? Что хозяин хочет переспать с собственным рабом? Что в этом такого?

В тот момент Рики до глубины души пожалел, что попросил кольцо раба.

Z-107M.

Кольцо Рики типа «D» было сделано на заказ и отличалось от колец других рабов, как правило, сделанных в форме украшений. Кольцо, заказанное Ясоном для Рики, к нескончаемому стыду последнего было кольцом на член.

— Посмотрите на полукровку. Какие у него засосы.

— Говорят, Ясон с ним спит.

— Невозможно. С чего бы хозяин стал спать с рабом?

— Уже год прошел после его дебюта, а на званых вечерах он ни разу не показывался.

— Помилуй! Мне плохо от одной мысли о том, чтобы с ним спать.

— Тогда он, наверное, этим с «вещью» занимается.

— Идиот. У них бы хватило ума такого не делать.

— Даже девственницу из Академии сначала объезжают, прежде чем искать ей пару. Он ни с кем не был, верно?

— Говорят, Ясон его только для себя держит.

— Угх. Но Ясону Минку так просто не откажешь.

Клевета, сарказм, презрение — все это присутствовало в салонах. Центр отдыха, где рабы проводили свое свободное время, был переполнен слухами, распускаемыми самодовольными рабами, почитаемыми своими поклонниками, и теми, кто удовлетворял желания в секретных потайных комнатах.

Но когда входил Рики, все рабы бросали свои дела. Он смотрели на него, излучая явственную неприязнь.

Кроме одной. Среди всех рабов в салоне одна не испугалась и решилась заговорить с ним.

— Привет. Меня зовут Мимея — не против, если я тут сяду?

— Сюда, Рики! Быстро!

Мимея схватила руку Рики. Ни колеблясь ни секунды, вдвоем они нырнули в отдельную комнату в салоне, захлопнув за собой дверь. Мимея обернулась, положила руки ему на щеки и облегченно вздохнула.

— Я рада, что все не так плохо.

— Что?

— Разве твое лицо не пострадало во время вчерашней драки?

— О, ты об этом? Ерунда.

Предостережений Дарела о рискованном поведении было недостаточно, чтобы сдерживать Рики. И все же, Рики знал, что должен быть осторожнее, иначе Ясон его накажет. Даже если Рики начинал драку, он делал так, чтобы слухи об этом не покидали пределов салона.

— Но… у тебя кровь шла. Я так волновалась, что ты из своей комнаты выйти не сможешь.

— Этого маловато, чтобы меня там заперли.

— Но Ясон ведь в тебе души не чает?

Рики не знал, на каком основании могло возникнуть подобное недоразумение. На миг он лишился дара речи.

— Это не так, — произнес он, слова его были окрашены горячностью.

— Конечно, так, — многозначительно заявила Мимея. — Ты единственный остаешься таким прекрасным все это время.

Рики нахмурился, припоминая обстоятельства своей жизни, далеко не «прекрасной». Если бы эту фразу произнес кто-то кроме Мимеи, легчайший намек на сарказм или насмешку пробудили бы в нем ярость.

— На вечеринках всегда так весело, но, поскольку мой хозяин никогда не говорит «нет», я не могу отказать даже худшим партнерам. Я не могу выставить хозяина в плохом свете, верно?

О — вот она о чем говорит. Поняв, наконец, смысл ее слов, Рики опустился на диван. Просто Ясон не заставляет меня спариваться.

Послушание и сладострастие были главными положительными качествами рабов, пытавшихся увеличить свою стоимость через повторяющиеся сексуальные контакты. Эксгибиционизм и нарциссизм вызывали у Рики отвращение, но таким было определение хорошего раба в Эосе. Официальные появления вроде дебюта означали, что рабы были звездами шоу от начала и до конца. Кроме дебютной вечеринки, Рики едва ли нанес хоть один «официальный» визит — а во время своего дебюта худшего впечатления произвести он просто не мог. Ему снова и снова напоминали, как сильно, на самом деле, ненавидят и презирают трущобного полукровку, и он начал лучше понимать преступно бесчеловечное сердце Блонди, сделавшего его своим рабом.

Вслед за его дебютом последовала оргия, но он не мог там появиться без назначенного партнера. Соответственно, на такие званые вечера Рики не ходил. Он не был уверен, что ему туда хотелось. Рики слышал лишь приукрашенные похвалы, ради которых рабы собирались потом в кучки. Никто не сплетничал о званых вечерах перед ним, так что он понятия не имел, что там происходило. Ему даже представить тяжело было, на что они были похожи.

До того, как он начал общаться с Мимеей, Рики даже не знал, что считалось здравым смыслом среди рабов Эоса. Какую бы вечеринку ни проводили, к Рики относились как к чужаку. Но он не собирался заводить друзей среди других рабов. Каким бы одиноким он ни был, они вызывали у него только раздражение. В некотором смысле, Рики был совершенным одиночкой.

— Даже я против воли тебе слегка завидую, — сказала Мимея. — До твоего появления никто не обращал внимания на здешние порядки, потому что это были просто порядки. Чтобы хозяин и правду заботился о рабе…

Ясон не заботится обо мне, подумал Рики. Ясон играл с ним, как кошка с мышкой. Но Рики не озвучил свои мысли; жалобы на эту тему Мимее — девушке, которая наделяла секс весьма отличной от его мнения ценностью, — ничего бы не принесли.

— Никто не смеет это сказать, но все тебе завидуют, Рики. Теперь я понимаю, что чувствуют Лютер и Стейн, почему они бросают тебе в лицо твое прошлое в трущобах и относятся к тебе, как к врагу.

— Кто это?

— Лютер еще здесь, но не Стейн. Слухи подтвердились. Он отправился в гарем «Джалан».

«Джалан» был известным мужским борделем в Мидасе — таким известным, что даже Рики о нем знал. Лучших его работников надо было за месяц заказывать.

— Как чистокровному силуреанцу, уверенности ему не занимать. Даже если он когда-нибудь рассорится с господином Айша, он говорит, что, наверное, все равно сохранит свои семенные права.

— Семенные права?

— Да. Если у тебя есть семенные права, твои гаметы регистрируются. Позже можно обратиться с этим в Академию.

Другими словами, право стать племенным жеребцом.

Рики не знал, чем это отличается от спаривания в Эосе. Но он понял, в общих чертах, что даже отправляясь на пастбище, некоторые рабы сохраняли право выбора. В каком смысле, это была последняя безопасная гавань для чистокровок, тем более, что женщины всегда ценились больше из-за способности рожать детей.

Но Рики удивился по совершенно иной причине. Невежество и наивность были главной подкупающей особенностью рабов Эоса. Нимфомания ограничивала круг их интересов сексом; они не знали другого способа самоутверждения, кроме как высмеивания друг друга. Рики считал их всех тупицами с соответственно ограниченным словарным запасом.

Так что он и представить себе не мог, чтобы слова вроде «семенные права» или «регистрация гамет» так легко слетят с губ Мимеи. Возможно, даже рабы могли бы жить по-другому, получай они нормальное образование.

Но как только эта мысль мелькнула у него в голове, он мысленно рассмеялся. Добавь слишком много разума в смесь, и дилемм станет только больше — так же, как у Рики. В этом смысле, невежество, пожалуй, было благословением для рабов Эоса.

— Так у него когда-нибудь был секс с парнем?

— Конечно, нет, Рики! Он чистокровка. Все его партнеры — только женщины, причем лучшие. С чего ты такие вопросы задаешь?

Чистокровный мужчина, у которого никогда не было однополого секса. Должно быть, это стало отличительным развлечением «Джалана». Для Стейна, без сомнения, гордого своим статусом первоклассного партнера, это было невыносимым унижением.

Рики сделал паузу.

— Ты уверена, что тебе стоит общаться с парнем вроде меня, Мимея? — спросил он. — Твой хозяин меня терпеть не может. Если он узнает, мы окажемся по уши в дерьме.

Владельцем Мимеи был Рауль Хамм. Он, в некотором смысле, был еще большей элитой Блонди, чем Ясон. Его холодный суровый взгляд говорил больше, чем любые язвительные слова.

— Ничего. Никто не станет болтать. Если кто-то проговорится, то тоже получит неприятности. Но… ты меня любишь, Рики?

В этот миг Рики не знал, что отвечать. Он не ослышался? Его щеки нервно дернулись. Мимея, наверное, была единственным человеком в его жизни, способным так легко задать этот вопрос. Он сомневался, что она действительно осознает смысл своих слов.

— Вы, ребята из Академии, точно странные.

Мимея хихикнула. Это был сладкий, мягкий, приятный смешок. Очарованный ее улыбающимся лицом, на короткий миг Рики попал под ее чары. Не успел он заметить, как ее тело прижалось к нему.

— Поцелуй меня.

— Что?

— Поцелуй меня.

Рики заметно напрягся.

— Я люблю тебя, Рики. С тобой я всегда счастлива.

Почему Мимея говорила ему такое? Созданная в Академии кукла для любви и полукровка из трущоб. Это было почти смешно; у них не было ничего общего.

— Я люблю тебя, Рики.

Нет, хотелось ответить Рики. Ты просто живешь в какой-то грезе. Мы не свободны, Мимея. Ни в каком смысле.

— Меня в любой день сосватать могут. После составления пары мы уже больше не сможем так видеться. Мысль об этом для меня невыносима. Пожалуйста, Рики…

Поцелуи, которыми они обменивались, стали не просто игривыми. Переспи он с ней, и пути назад уже не будет. Если бы об этом узнал Ясон, Рики и Мимея заплатили бы сполна. В лучшем случае, их отправили бы в какой-нибудь низкосортный бордель Мидаса — в худшем, это стало бы их концом.

С другой стороны, а если Ясон знал? Рики понял, что, переспи он с Мимеей, и Ясон стал бы посмешищем для всего Эоса. Трущобный полукровка никогда не должен клеиться к кукле из Академии — скандал потряс бы Эос до глубины души. Но, позволяя Рики играть с ней и даже спать с ней — трущобному полукровке, ни разу не появившемуся на оргии, — она предавала хозяина. Это нанесло бы удар гордости Ясона и ослабило бы его власть Блонди.

Почему-то подавляемый смех не прекращался. Рики нечего было терять. Совершенно нечего. Кольцо раба впилось в его бедра, а лицо Рики скривилось в немом смехе от извращенных мыслей. Глава Бизонов пал ниже уличного бабника. Он превращался в обычного раба.

«Вы все объединились против нас, чтобы разрушить наши отношения!».

Мимея вскрикнула от удовольствия, ее голос пронзал его подобно первородному крику. До самых глубин его мозга… до глубины сердца.

«Ты отличаешься от других, правда? Ты ведь только меня любишь?».

Ее надрывная любовь была такой болезненной. Прости. Прости.

«Трус!».

При этом ему показалось, как будто у него на спине что-то разрывается, рвется, как от удара утыканной гвоздями плетью.

Но настоящий страх был еще впереди.

«Ты наслаждался с Мимеей без моего позволения. Ты правда думаешь, что сможешь так легко отделать после того, как все раскрылось?».

«Ты мой раб. Запомни это до мозга костей».

Пульсирующее удовольствие поставило дыбом каждый волосок, возбудило каждый нерв вне пределов разумного. Каждый сантиметр его тела был поглощен созревшим и стучащим восторгом. Его тело корчилось, спазмы наэлектризованного онемения сокращали его мышцы. Его мозги перекатывались в черепе. За его веками пробегали вспышки наркотического шока. Его тело горело и плавилось в лужицу плоти.

«Хватит… уже.. больше… не… буду… пощады!».

Обжигает.

Обжигающая боль…

Обжигающий страх…

В итоге, он понятия не имел, что говорил.

Рики пробудили от кошмара собственные крики.

Он отвратительно себя чувствовал. У него в горле было сухо как в пустыне, его суставы болезненно хрустели как ржавые петли, голова шумели и болела. Он был на гране тошноты.

Трехгодичный кошмар закончился, и он вернулся в трущобы. Он собирался, наконец, переделать себя.

Эта часть моей жизни окончена, напомнил он себе. Теперь его ничто не сдерживало. И все же… почему?

Рики вытер пот с лица и сжал зубы.

В тот день, убегая со всех ног, он добрался до Прэга. Когда у него закончились силы и энергия, служба охраны схватила его, прежде чем он укрылся в подполье.

— Наконец! Пару ссадин и синяков ему не помешают, но не перестарайтесь.

— Эти трущобные полукровки чертовски упрямы!

— С этим жучком он просто не мог уйти.

Они избили его, затащили в камеру, швырнули внутрь и накачали снотворным. Его мысли стали путанным и туманными. Внутренности его черепа сдувались, как дырявый шарик, и он, наконец, потерял сознание.

Когда Рики открыл глаза в следующий раз, там был Ясон.

— Ну, ты точно под раздачу попал. А я ведь говорил им товар не портить. — Ясон схватил Рики за челюсть и посмотрел ему прямо в глаза.

Рики смахнул его руку.

— Не трогай меня!

Но ледяной взгляд Ясона оставался твердым.

— Давно я уже не видел в твоих глазах такой борьбы, Рики. Из-за драки с охраной твоя дремавшая кровь трущобного полукровки снова проснулась? — Его голос был зловеще спокойным и тихим — возможно, даже нежным.

— Заткнись уже и разберись с этим.

В уголка губ Ясона появилась холодная улыбка.

— Отдаешься на волю судьбы? Как мило. Но не стоит ли тебе сначала осознать свои ошибки?

В его миг острая боль ударила его в промежность. Рики стонал и содрогался, но его руки в наручниках могли лишь неловко изгибаться, вынуждая его терпеть пронзающие тело стрелы. Это была чистая боль, с которой он давно уже не сталкивался. Не подпуская удовольствие, эта тяжелая изнуряющая агония была частью мира. Снова столкнувшись с ощущениями, о которых он забыл, Рики скривился, а из его глотки вырвались стоны.

— Теперь вспомнил, Рики? Пока ты носишь мое кольцо раба, ты никуда не можешь сбежать, нигде не можешь спрятаться. Так почему ты так глупо себя ведешь?

Холодное обращение Ясона к рассудку разозлило Рики. Он распахнул глаза и выпалил ответ, его дыхание с хрипом вырывалось из легких.

— Жизнь-раба-хуже-дерьма!

Секундой позже из его рта вырвался лишь крик, доходивший до дрожавшего фальцета, когда мучительный электрический шок ударил его тело.

— Тебе так не нравится быть рабом?

— Меня-от-этого-тошнит!

Ясон схватил Рики за шиворот.

— Какой у тебя язычок. Я бы не поверил, что ты так далеко зашел, и тебе все еще есть, что сказать.

Наэлектризованная боль слегка ослабла. Рики хватал ртом воздух, цепляясь за новые ощущения. Он сильно нахмурился, закусил дрожащую губу и смог успокоить бешеное сердцебиение.

Голос Ясона отдавался эхом в его ушах.

— Это кольцо может вызвать более сильную боль. Познакомить тебя кое-чем другим?

Теперь между вспышками ослабевающей боли появлялось своеобразное пощипывающее онемение. Рики почувствовал, как пальцы Ясона обхватывают ужасно страдающую часть его тела. Конечности Рики замкнуло, но по совершенно новой причине.

— Что, не можешь ничего дерзкого сказать? — Едва ли этот вопрос необходимо было задавать, но Ясон был безжалостен. Рики застонал и изогнулся. — Или тебе здесь больше нравится?

Что-то как будто сломалось и хлынуло вперед внутри Рики. Его вскрики перешли в вопль. Горячая пульсация наполнила его бедра обжигающим жаром.

— Без наркотиков и афродизиаков, одно лишь этого достаточно, чтобы сексуально стимулировать любую часть твоего тела. Все еще утверждаешь, что ты не раб?

— Проклятый-чертов… — но как бы он ни боролся, удовольствие, доставляемое его нервной системе, поднималось по позвоночнику. Рики глотал слезы.

— Кто твой хозяин?

— Я-не-чья-то-подстилка! — выпалил Рики.

У него осталась лишь его гордость.

Рики не старался помнить прошлое. Но кошмары не угождают разуму. Воспоминания просто повторяются. Даже слова Ясона тогда — «Ты должен вернуться на свое место, в трущобы» — теперь казались ему сном. Если бы он тогда знал, где окажется сейчас…

Рики затаил дыхание, как будто внезапно совершенно потерял ориентацию.