Глава 6
Сквозь тяжелую тьму до него доносился слабый шум. Нечто сырое и вялое обвило его конечности, слабо подрагивая и давя на него своим весом.
Он не знал, затонет он или поплывет, окажется подхваченным потоком или останется на месте. Он был в сознании, но все казалось нереальным. Его тело, душа, разум и сердце как будто отделились друг от друга.
Где-то что-то кричало.
В грохочущем шуме он распознал свой пульс. В тот же миг тело и разум снова нашли друг друга, откликаясь на каждый вопль.
Близко и далеко, словно непрестанный звон колокольчика, пронзительные звуки безжалостно закручивали гайки в его голове. Мир раскололся, словно в линзе калейдоскопа. Его разум вернулся к плоскому черно-белому миру. Все казалось бессмысленным. Все казалось другим. Ядовитые краски танцевали перед глазами, словно точки и линии непонятной голограммы.
Последовательность смутно знакомых знаков и символов состояла из фрагментов его воспоминаний. Или же это было обманчивое творение его собственных нейронов. Или лихорадочный бред перед его мысленным взором. Непонятное ему неприятное чувство. Ощущение тревоги. Надоедливая напряженность. Голод.
Его веки казались такими тяжелыми, будто приклеились к глазам. Наконец, когда он смог их поднять, боль пронзила его до кончиков пальцев, словно чья-то рука сжала его нутро и дернула.
— Матерь Божья… — простонал Рики, согнувшись пополам.
Его спина скрипела, как старые шарниры. Глаза болели. Он сжал зубы.
— Что за… — он отдышался. — Проклятье…
Даже лежа неподвижно, он все равно чувствовал гулявшую по нервам боль. События прошлой ночи начали просачиваться в его голову. Пульс громко стучал в ушах.
— Черт… Это… Больно…
Он вспомнил мучительные издевательства в плену у Темных. Сквозь волны агонии доносился непрерывный стук. Скривившись, Рики поднял голову.
— Что?
Кто-то стучал в дверь. Часы у кровати показывали восемь часов и тридцать пять минут утра.
Что за урод… в такую рань?..
Проклиная гостя и изо всех сил борясь с болью, Рики поднялся на ноги. Стук в дверь стал нетерпеливее.
— Подожди, — пробормотал он себе под нос. А затем внезапно вспомнил. Вернувшись домой прошлой ночью, он отключил телефон.
Собрав в кулак все свое упрямство и силу воли, он дотащил свое согнутое и покосившееся тело до дома под проливным дождем. Смертельно уставший, хватающий ртом воздух, он ввел дрожавшими пальцами код доступа и ввалился внутрь.
Словно натянутая слишком сильно резинка, которая наконец-то лопнула, он упал на месте. Но все же сумел запереть дверь и включить охранную систему, как будто больше никогда не собирался дверь открывать. Ему хотелось лишь зарыться в постель и уснуть навечно. Так что телефон он отключил.
Так вот что случилось. Теперь эти события возвращались к нему. Он нажал на кнопку интеркома. На экране появилось лицо Гая, и вся боль вместе с дурным настроением покинула Рики. Он не мог открыть дверь достаточно быстро, так что ему потребовалось для этого мучительно много времени.
Гай, должно быть, находился в таком же расположении духа, раз что-то заставило его придти в такую рань. Не успела дверь нормально открыться, как он уже протискивался через щель.
Обменявшись быстрыми взглядами и ничего не сказав, они с Рики замерли на месте, словно опасаясь что-то пропустить.
Наконец, Гай заговорил, произнеся вместо обычного приветствия:
— Ты как-то отстойно выглядишь с утра пораньше. Ну и гадость.
Рики хотел засмеяться, но не мог. Здорово было бы разрешить все шуткой, но нынешняя реальность оставалась неизменной. Тем не менее, ему изрядно полегчало. Он задержал медленно ускользавшее дыхание, заставив растаять ледяной комок в горле. Его восприятие расширилось. От облегчения расслабилась тонкая, напряженная линия рта.
Рики понятия не имел, как выглядит его лицо. Но Гай был покрыт черными и фиолетовыми синяками, а в уголках губ запеклась свежая кровь.
— Ты сам не лучше, — единственное, что пришло ему в голову. — Как остальные?
Было очевидно, что остальная банда пребывала в таком же потрепанном состоянии. Мысль об этом снова разозлила Рики. Внутри него вскипел сдерживаемый гнев.
— Люк и Норрис такие же. Сида перед ударом шарахнули «искрами-из-глаз», это его вырубило, — ответил Гай, чей голос звучал сдавленно и невнятно из-за разбитой губы.
— «Искры-из-глаз»? — простонал Рики, вспоминая, какой разряд испускали эти штуки. Для Темных трущобные полукровки и правда были низшей расой, не лучше уличного мусора.
— На самом деле, до недавнего времени они отсыпались «У Роджета».
— Что?
«У Роджета» — так назывался бар, где они собирались. Мысли Рики закружились в недоумении. Если они до утра валялись в баре…
Маркус, глава Темных с серебристыми волосами, заставил его поверить, что остальную банду держат в полицейском участке. Значит, это было не так? Рики не удержался и выпалил:
— А вас не забрали в участок?
После своего освобождения Рики терзался тревожными мыслями о том, что происходит с Гаем и остальными. Со временем его волнения лишь множились, чувства не желали успокаиваться. Атмосфера в участке не слишком располагала к расспросам о его друзьях. Когда же всплыло, что он был рабом Блонди, ему оставалось лишь удерживать под контролем свое унижение. К тому же, после таких сильных побоев, как бы сильно он ни переживал за Бизонов, Рики просто вынужден был попытаться вернуться в трущобы.
Но, увидев пару минут назад лицо Гая на экране, он наконец-то смог остановиться и отдышаться. А открыв дверь и встретив Гая во плоти, Рики понял с огромным облегчением, что тот тоже сумел как-то добраться до трущоб.
В отличие от него самого, хорошо это или плохо, но у остальных членов Бизонов не было козырного туза по имени Ясон Минк в рукаве. Рики сомневался, что их всех вместе отпустят — и эти сомнения жгли его мозг в дополнение к физической боли.
— Участок? — Гай озадаченно нахмурился. — Нет. Мы были в «У Раджета», когда ворвались Темные и начали нас избивать. Мы там всю ночь провели.
Другими словами, Маркус скормил Рики полную чушь. Зачем? По какой причине? Они хотели нанести психологическую травму? Если да, у них это получилось. Только конечный продукт их стараний совершенно не отвечал ожиданиям Темных.
Хотя при нынешнем положении дел это неважно. Конечно, все вышло именно так лишь благодаря повороту судьбы. Но сейчас было не время победу праздновать.
— Над нами поработав, Темные переключились на зрителей. В итоге, кто-то выкашлял твое имя. Утром владелец бара сказал, что выходить безопасно. Я хотя бы мог идти, так что сразу сюда поспешил.
Приятно слышать. Рики снова вздохнул с облегчением. Значит, в участок только его забрали. Все они стали жертвами необоснованного насилия, но остальных не допрашивали и не копались в их личном деле. Наконец-то Рики мог избавиться от давившего на него с прошлой ночи груза.
Хоть один желанный поворот событий.
Хотя одна удача не перекрывала собой все плохое, то, что остальные члены банды не попали в черный список Мидаса, было хорошей новостью.
Но реакция Рики еще сильнее озадачила Гая. На миг он погрузился в недоуменное молчание. А потом бросил на Рики проницательный взгляд.
— Рики, тебя затащили в участок? — в его голосе слышались тяжелые, напряженные нотки, порожденные на удивление надежной интуицией.
Рики не знал, что ответить. Он колебался, закусив губу. Гаю этого хватило, чтобы понять правду.
— Почему — почему только тебя? — в голосе Гая напряжение сочеталось с болью.
Рики глубоко вздохнул и ответил:
— Полагаю, потому что меня назвали старым главарем банды.
У Гая на лице появилось бесстрастное выражение. Это было понятно. Бизонов ведь больше не существовало.
— Они посчитали Кирие членом банды.
Конечно, ошибочное предположение, но Темные были глухи к истине. Уголки губ Гая опустились вниз, словно его тоже поразила эта мысль. Пожалуй, дело было не только в Темных. Любой в трущобах пришел бы к такому же выводу, поскольку Кирие изо всех сил пытался распускать слухи. По мнению Рики и остальных дело было пустяковым. Но где-то в трущобах слухи продолжали жить, пусть даже от Бизонов и осталось лишь имя на надгробии и знаменитая непрерывная череда побед на пике их славы.
Если дело сводилось к этому, они могли вспоминать обо всем как о хорошей шутке. Но призрачное имя Бизонов продолжало разгуливать по трущобам без ведома или согласия изначальных членов банды. Для Рики и Гая это были не просто устаревшие новости, но источник постоянных проблем.
— Но ты целым вернулся, — произнес Гай, не пытаясь шутить. Он был серьезен. Его тон, взгляд выдавали поразительную искренность. Никто не выбирался из полицейского участка Мидаса в таком хорошем состоянии как Рики. Эту истину трущобным полукровкам вбила в голову Служба Общественной Безопасности Мидаса.
— Потому что я ничего не знал о Кирие. Человек не может признаться в том, чего не знает. Сколько бы его не мучили. Знал бы, сразу бы все выдал еще до того, как меня схватили.
Рики не был настолько отчаянным, чтобы плести паутину лжи, приплетая заодно и Темных. Соври один раз и любая последующая ложь лишь усилит их подозрения. Ему не настолько мозг отбили, чтобы такие глупые увертки использовать. Тем не менее, признаваться Гаю, что он был рабом Блонди, Рики тоже не собирался.
— У меня невредимым уйти не получилось.
— Ну, да, это я по твоему лицу вижу.
— Это лишь малая часть. Пару раз меня отделав, они порылись в моей личной информации.
— Что они сделали?
— Теперь я в черном списке.
— Ты серьезно? — Гай тяжело сглотнул.
— Да, мне больше нельзя пренебрегать законами Мидаса.
Дело не только в законах, даже просто войти и выйти из Мидаса становилось нелегко. Вот что значило для трущобного полукровки попасть в черный список.
Когда Рики работал курьером, Катц открыто предупреждал: никаких конфликтов со Службой Общественной Безопасности Мидаса. Они всегда были правы, даже когда ошибались.
С ними взятки не работали. Они были сворой доберманов, преданных своей работе. Тогда же Рики узнал о бесчеловечном убивающем наночипе.
На черном рынке были свои правила. И с правилами и нормами Службы Общественной Безопасности они плохо увязывались.
Не забывай. Привлекая к себе внимание этих парней, мы ничего не добьемся. Такова была суть слов Катца, сказанных при их первой встрече. Подлизываться нет нужды, но, в любом случае, лучше всего не создавать проблем.
Возможно, этим предупреждением Катц открыто заявил, что характер Рики будет выделяться на черном рынке. В любом случае, Рики не раз сводил счеты с хулиганами, желавшими испортить ему жизнь.
Если бы Рики начал воспринимать свое положение в трущобах как должное, это стало бы концом. Он за все расплачивался в полной мере. Это был простой здравый смысл.
Но, хотя Катц и закрывал в некоторой степени глаза на ссоры между своими подчиненными, если дело касалось работы, это был уже совершенно другой вопрос.
Твоя гордость не имеет никакого отношения к деятельности организации. Чтобы правильно работу выполнить, надо голову использовать и на своем опыте учиться. Черному рынку не нужны растяпы, не способные этого понять.
Это был абсолютный и нерушимый итог.
Так что, работая курьером, Рики никогда не создавал проблем копам не только в Мидасе, но и на любой планете, куда попадал. Ему нужны были хорошие отзывы не только от Катца, но и от всех остальных.
Поэтому он и представить не мог, что из-за связи с Кирие познает унижение от задержания Службой Общественной Безопасности Мидаса. Он был благодарен уже за то, что в участке ему не вшили наночип.
Нет, по мнению Службы Общественной Безопасности, трущобные полукровки не стоили того, чтобы из-за них тратиться на чип. В то же время сама мысль о таком варианте вызвала у Рики такую же дрожь опасения, как и идея разоблачения его связи с Ясоном.
В ответ на шокирующее заявление Рики, Гай ответил ожидаемо мрачно:
— Значит, они передадут твои фотографии дружинникам.
Работая курьером у Катца, Рики изучил общество Мидаса в деталях — хороших и плохих. Но полученные им сведения почти полностью совпадали с тем, что знали в трущобах о знаменитом черном списке. Точнее, обитателям трущоб только это и стоило знать.
Ключевым — хотя никто и не знал, в каком смысле — был тот факт, что деятельность дружинников в каждом районе, их охоты на трущобных полукровок, проводимые с прискорбным упорством, не относились к праздным слухам.
— Как только Темные поняли, что никакой информации они от меня не получат, как бы сильно ни били, меня вышвырнули в ближайший мусорник и оставили умирать. По крайней мере, так мне казалось.
— С чего ты взял?
— Они вычистили мои карманы. Ни одного цента не оставили. Если бы в ботинке у меня не была запрятана кредитка, с помощью которой я такси нанял, я бы уже насмерть замерз.
Девяносто процентов правды и десять процентов лжи.
Поскольку Рики лгал не просто ради сохранения ясного и непротиворечивого повествования, он позволил выдумке легко соскользнуть с его языка. Пока он предпочитал скрывать свое истинное лицо и не желал вытаскивать на свет божий свое грязное белье, другого выхода у него не было. Ему оставалось лишь надеяться, что Гай в это поверит.
— Я просто рад, что ты целым вернулся.
— Не таким уж целым.
— Ага. Но все равно хорошо. Ты не поверишь, насколько мне полегчало, когда я тебя здесь обнаружил.
Произнесенные Гаем, эти слова были правдой. Рики глубоко вздохнул и поднял взгляд к потолку. Гай вздохнул тише. Казалось, это был конец разговора. Но почему-то они ощущали странную необходимость продолжить.
— Эй, ты еще не завтракал? — спросил Рики, внезапно переключаясь на небрежный тон. До него дошло, что все это время они стояли под дверью.
— Что? О, нет. — Вопрос застал Гая врасплох, его глаза слегка округлились.
— Отдохни. Через пару минут готово будет.
— Нет, все в порядке. Я вроде как остальных ждать оставил. Мне пора возвращаться.
Когда Гай повернулся, чтобы уйти, Рики схватил его за руку и произнес настойчивее, глядя в глаза:
— Брось, садись. Давай я тебе хотя бы суп разогрею.
— Пожалуй, на суп я согласен, — сдался Гай. — Мой рот внутри так изранен, — пробурчал он. — Ничего твердого я бы не осилил.
Гай отправился в гостиную и сел на диван. Его слова можно было и к Рики отнести. После прошлой ночи особого аппетита у него не было, и он сомневался, сможет ли хоть что-то проглотить. Но ему нужна была причина задержать Гая. Суп у Рики был только в растворимых бульонных кубиках. Полная дымящаяся кружка с утра пораньше изрядно напоминала помои, но это лучше, чем ничего.
У них обоих были изранены рты, так что теплая минеральная вода для горла мягче бы пошла. Но Гай выпил бы ее залпом и ушел, а Рики не этого хотел.
Каким бы навязанным ни получился разговор, Рики нужно было поговорить с Гаем. Ему казалось, что если они не поговорят, пока могут, возможность сделать это будет появляться все реже, особенно после инцидентов вроде вчерашней ночи.
Рики отдал Гаю кружку с бульоном и медленно опустился на диван. Стоило ему отвлечься от насущной проблемы, как у него безумно разболелись бока. Но, зайдя так далеко, он должен был соблюсти формальности перед Гаем.
Вместо того, чтобы нормально пить бульон, они мочили губы и лакали его, словно пара псов. Время от времени прерываясь, чтобы отдышаться, они опустошали свои остывающие кружки.
Гай произнес, как будто заполняя молчание:
— Мидаские копы сходу ворвались. Да что такого вообще Кирие натворил?
— Кирие-то на что угодно способен, — раздраженно пробормотал Рики. Меньше всего на свете ему хотелось о Кирие говорить.
— Ага, но меня это волноваться заставило.
Мелкий придурок не стоит волнений, мысленно ругнулся Рики.
Он пристально посмотрел на Гая и сказал:
— Забудь, Гай. От того, что ты узнаешь, во что он вляпался, ни тебе, ни кому-то еще лучше не станет.
— Да, пожалуй, ты прав.
Что бы ни тревожило Гая, лучше всего было оставаться в неведенье. Словно впитывающая воду губка, он прочувствовал каждый миг прошлой ночи, но любопытство внутри него еще не угасло.
Какого черта натворил Кирие и где? Какую фишку домино он толкнул, приведя все в движение? Темные ведь не просто так в трущобы отправились на его поиски.
Ничего не знавшие Бизоны ничем не могли помочь, но их все равно били до полусмерти и швыряли, словно тряпичных кукол. После всего этого в Гае еще теплилось желание узнать причину всех бед. Из-за чего они пострадали.
И даже если самого Рики такие мысли не терзали, Гай должен был узнать, почему его притащили в участок. По-другому он просто не мог. Но Рики не ожидал, что Гай продолжит развивать эту тему.
— Не надо под пули лезть ради этого засранца, — выпалил Рики. — Он и так глубоко увяз. Не упади следом.
Гай продолжал молчать. Неловкое молчание выросло между ними подобно незримой стене. Не в силах вынести волнения, Рики повернулся к Гаю и честно сказал:
— Эй, Гай. В последнее время, даже когда мы общаемся, ты каким-то далеким кажешься. Что случилось?
— Что случилось? — Гай переложил кружку с бульоном из одной руки в другую и отвел взгляд.
— Эй, брось, не отводи взгляд.
Гай по-прежнему молчал.
— Мысли я читать не умею. Если есть что сказать, говори.
Рики не собирался злиться из-за этого. Но сдерживание настолько важной темы его раздражало. Его голос прозвучал требовательнее. Рики осознал это и прикусил язык, молчание стало лишь тяжелее.
— Прошлой ночью я решил, что ты меня продинамил, — сказал Рики. — Честно говоря, это словно нож в спину было. Знаешь? Хоть убей, я не мог понять, что сделал, чтобы наши отношения так испортились.
Рики пытался сдерживать эмоции. С Темными это было нетрудно, но с Гаем дела обстояли совершенно иначе. Рики не заботили причины, он просто хотел услышать правду из уст Гая.
— Брось, Гай. Прекрати. Я тебя умоляю. — Неожиданно у него на глазах выступили слезы. — Знаю, в прошлом я морочил тебе голову. Но, оглядываясь, я всегда видел тебя у себя за спиной. Я просто не могу вынести твою внезапную холодность.
Так было еще со времен Приюта. Когда бы Рики ни оборачивался, Гай всегда был у него за спиной. Это позволяло Рики смотреть строго вперед.
Даже уйдя с поста лидера и бросив Бизонов, Рики чувствовал тепло Гая у своего плеча. Теперь же он видел лишь поросшие бурьяном канавы.
Несмотря на их потрепанное состояние, когда они смотрели друг на друга и разговаривали, Рики не мог отделаться от ощущения, будто между ними стоит какая-то преграда. Но, даже зная о ней, эту стену он обойти не мог. Рики это злило. Он хотел покончить с этим.
— Выкладывай. Что тебя раздражает во мне?
— Дело не в этом, Рики, — коротко отозвался Гай. — Ты неправильно понял. — Его слова резали, словно скальпель. — Ты снова хочешь сойтись?
На миг у Рики перехватило дыхание. Не столько само предложение, сколько его непосредственность заставила его лицо застыть, а конечности похолодеть.
— Шучу. Это была шутка. — Гай широко улыбнулся. — Ты слишком серьезно к этому относишься. Не волнуйся, — он засмеялся.
Рики нечего было ответить на такие вынужденные формальности, и он опустил взгляд.
Не волнуйся, думал он, повторяя слова Гая. Прости.
Совершенно бессмысленно.
Мне жаль.
Он просто не мог так поступить.
Я виноват.
Через считанные дни он распрощается с этой жизнью. Прости. Прости, что втянул тебя во все это.
Он хотел рассказать обо всем Гаю, но не мог. Хотел поговорить. Хотел признаться. Но не желал открывать свои ошибки. Ему не нравилось, когда его прощупывают, допрашивают, под микроскопом изучают. Страшнее всего было высказать все, что лежало у него на сердце.
Выкладывай.
Это была его фраза, но самому ему на это смелости не хватало. Собственный эгоизм ослаблял его изнутри. Он не мог избавиться от чувства вины из-за развязности, с которой пользовался добротой Гая.
— Рики, я ухожу, — произнес Гай низким хриплым голосом.
Постой, Гай.
Рики сразу подскочил, на краю его сознания мелькнул образ Ясона, сделавший его движения напряженными и неловкими.
Все хорошо. Не волнуйся.
Ты и правда готов смириться?
Тонкая линия губ Рики, пронзенного остриями этой дилеммы, дрожала. Он не знал, что делать дальше. Озадаченный неуверенностью взгляд скользил, спотыкаясь. Спина Гая отдалилась на шаг, за тем еще на один. Рики не мог остановить его, побежать за ним. Он просто стоял и смотрел ему вслед.
Стоило Гаю исчезнуть за дверью, и все связи между ними оборвутся. Возможно, Гай тоже чувствовал это, и потому шагал медленно и тяжело.
Растущая пропасть между ними обрела физическую форму, их эмоции натягивались все туже и туже, угрожая лопнуть…
На их уши обрушился неожиданный странный крик.
Рики подскочил. Гай замер, оглянувшись через плечо. На миг их взгляды встретились, у обоих удивленно округлились глаза. В следующий миг они ответили взгляды, ища источник криков, потрясших утренний воздух.