Глава 8

Их барабанные перепонки пронзил вопль, напоминавший вой дикого зверя. Пронзительный, хриплый, дрожащий в воздухе. Царапающий горло. Судорожный. Крик, смешанный с кровью.

Спрятавшись в шкафу и прижавшись к задней стенке, натянув на голову одеяло, трясясь, словно в лихорадке, Кирие продолжал кричать.

Гай и Рики замерли, не веря своим глазам. Наверное, им показалось. Наверное, это игра воображения.

Что вообще здесь Кирие делает? Почему? Как?

Эти вопросы вызвали в мыслях Рики большую панику, чем внезапно открывшийся вид обезумевшего Кирие. Эти два слова крутились, вертелись и искажались в его окоченевшем мозгу.

Забившись в угол шкафа, Кирие сбросил свою мокрую одежду и — судя по тому, что виднелось под одеялом, — вместо нее надел вещи Рики.

Это, наконец-то, довело Рики. Он рассвирепел. Этот мелкий ублюдок — спровоцировал Джикса, устроив пожар. Этот мелкий ублюдок — продал Гая Ясону.

Это чертов мелкий ублюдок виноват — что в участке его избили, покопались в его личном деле, узнали, что он — раб Ясона, и вышвырнули на улицу до смерти зад морозить.

От этих мыслей мозг Рики начал закипать. Он сказал Кирие, что убьет его, если тот ему на глаза попадется. Одного имени Кирие хватало, чтобы у него желчь в глотке подниматься начала.

И все же, по совершенно иным причинам, сейчас у него запылали глаза. Его кровь горела, словно в венах текла горячая кислота. От гнева у него волосы на затылке дыбом встали. Пульс барабаном стучал в висках. Глаза остекленели.

— Рики! — он смутно слышал, как его зовет Гай. Но это походило на приглушенный шум издалека. Рики сорвал одеяло с головы Кирие, схватил его за воротник и вытащил из шкафа.

В тот же миг его бок укололо спазмом, словно холодным ножом. Но эту боль заглушил раскаленный добела гнев. Он тряс Кирие, из-за чего голова у того тряслась взад и вперед. Но Кирие не переставал кричать.

— Заткнись!

Рики пнул его со всей силы. Почему-то это остановило вопль. Кирие открыл зажмуренные глаза. Какие картины прыгали перед этими странными глазами, затуманенными безумием? Он не мог распознать реальность.

Кирие всхлипывал, его голос звучал пронзительно.

— Нет, нет — не — останавливаться… — Он вырвался, крича, словно ребенок, отталкивая все на своем пути. В уголках его рта вспенилась слюна. Его визгливый голос зазвучал еще громче.

На миг Рики был поражен, как безумие сместило всеохватывающее высокомерие, бывшее обычной частью истинной сущности Кирие. Но погасить растущий гнев Рики это не могло. Он только усилился.

С непонятными криками, вырывавшимися из его легких, Кирие заполз назад, как будто пытаясь сбежать. Рики с силой ударил Кирие ногой в спину, схватил его за лодыжки и дернул. Когда Кирие не прекратил бороться, Рики сел ему на живот, схватил за волосы и сильно ударил в челюсть. Хруст кости о кость заставил Кирие захныкать. Рики же сжал кулак и отвел локоть для нового удара, когда Гай схватил его за руку и закричал:

— Рики! Прекрати!

— Пусти! Я собираюсь вбить в этого ублюдка немного разума!

— Рики, хватит!

Гай обхватил руками беснующегося Рики и оттащил его от Кирие. Так Гай и поступил. Но, насколько бы крупнее он ни был, его противником оставался Рики, а взять под контроль разъяренного мустанга вроде Рики было нелегко.

У Рики была своя гордость, и сойтись с ним было нелегко. Но тем, что отличало его от других, была высота его эмоциональной точки кипения. Когда все остальные бесились, один он оставался невозмутимым. Редко случалось, чтобы он достигал предела и бушевал.

Но между вчерашним и сегодняшним днем тормозные колодки перегрелись и истончились. А поскольку Кирие — причина всего — оказался перед ним, преграды рухнули, и Ад готов был вырваться на свободу. В такие моменты Гай изо всех сил старался успокоить Кирие.

— Гай, пусти!

— Хватит уже! — Гай не сомневался, что если ослабить хватку, Рики точно Кирие до смерти изобьет. Хотя и у самого Гая хватало причин желать Кирие смерти, и небольшое избиение этого парня совершенно не омрачило бы его совесть.

В любом случае, если у них останется желание основательно избить Кирие и повесить на ближайшем столбе, это могло и подождать до того, как они лучше разберутся в ситуации.

Тот, кто из-за подобных мелочей сна лишался, в трущобах бы и дня не протянул. Выбывание из битвы между бандами не означало отмену закона джунглей, правящего в трущобах.

К тому же, судя по виду Кирие, он навлек на себя большие неприятности, а это против воли заинтересовало Гая.

— Чего ты меня останавливаешь? — Рики высвободил руку и посмотрел на Гая, тяжело дыша. — Из-за этого ублюдка нас обоих избили.

— Знаю. Но…

Гая не так волновало благополучие Кирие, как то, что Рики переставал подчиняться разуму и полностью выходил из-под контроля.

— Этот — этот кусок дерьма продал тебя за стопку наличности! Разве, по-твоему, он не должен получить по заслугам?

Кровь резко отхлынула от лица Гая.

— Рики –как — как?

Рики осознал собственный ляп и тяжело сглотнул. Он смущенно покачал головой.

— Но как ты узнал? — Гай посмотрел на Рики с вопросительным, но настороженным выражением.

Рики отвел глаза.

— Он рассказал мне, — произнес он, указывая взглядом на виновного. — Мелкий засранец обратил на это особое внимание. Как он продал тебя за десять тысяч карио. Он был готов сделать все необходимое, чтобы выбраться из трущоб. Он даже свою душу продал.

Когда Рики выпалил эти едкие слова, внутри него снова разгорелся гнев. Ему действительно стоило тогда убить Кирие прямо на месте. Тогда Темные не ворвались бы в трущобы, раздавая тумаки. Но с того времени слишком много воды утекло.

Гай, впервые услышав невообразимую для себя правду, уставился на него удивленно.

— Кирие — рассказал это — тебе?

Но почему?

— Да. — Черные глаза Рики переполняла ярость.

Ужасно рискованный поступок.

Гай покосился на Кирие и глубоко вздохнул.

Весьма глупо с его стороны.

От этих слов Рики бы неминуемо взбесился.

И все же ты не избил его до полусмерти.

Отбросив все скрытые мотивы, смотря прямо в корень, Гай знал, что о нем думает Рики.

Никакого тщеславия. Искренняя убежденность.

Хотя они и не были парой, Гай ни на миг не сомневался, что даже сейчас Рики ставит его благополучие на первое место. Не менее правдивым было и противоположное.

Этот идиот чертовски мешает ему же помогать.

Зачем Кирие из шкуры вон лезть, чтобы так разозлить Рики? Всем было ясно, что желание Кирие соперничать с Рики выходило за рамки нормального, но Рики упрямо игнорировал его с самого начала. Постепенно это соперничество ослабело, когда у Кирие развились замашки нувориша, и по трущобам поползли слухи.

Кирие был одержим чертой между победителями и проигравшими. При переполняющем его удовольствии от денег и новоприобретенного статуса, необходимость дразнить Рики должна была соответствующе ослабнуть.

Так почему?

Этот вопрос гремел в голове Гая. Это было просто глупо. В каком-то смысле, Кирие, тайком продавший его Блонди, идеально вписывался в свой образ.

Забыв о злом умысле, Гай мог понять, на чем основывался Кирие, поступая так.

Но специально говорить то, что говорить необязательно — просто чтобы позлить Рики — это было совсем не в духе Кирие. Его специализацией было умасливание и убалтывание собеседника, чтобы перетянуть его на свою сторону. От завязывания драки ему не было никакого толку. Подыскать мишень и устранить врага издалека — вот в какую игру он любил играть. Так что он сближался, провоцировал физическую связь, подлизывался, заставляя сболтнуть лишнего во время постельных разговоров — и уходил со сцены до того, как дело до драки доходило.

То, что Кирие ни разу не получил нож между ребер, было результатом везения, ума и понимания, когда стоит плыть против течения. Кирие был необычным доказательством того, что мужчина может выжить в трущобах и не полагаясь на одни лишь мускулы.

В случае Кирие сторонний наблюдатель мог по-другому решить. И все же, когда проливалась кровь, он изо всех старался не оказаться втянутым в стычку. Поэтому кучка неуправляемых хулиганов вроде банды Джикса так сильно его бесила. Бомбу со слезоточивым газом в их убежище он не просто для видимости подбросил. Но когда пришло время разбираться с последствиями, ну, это он другим оставил.

Но случай с Джиксом и случай с Гаем совершенно отличались. Как бы страстно парень ни желал оказаться в центре внимания, такие старания уже выходили за рамки дурного вкуса. Это был чистой воды идиотизм.

Тем не менее, если бы Кирие провернул этот трюк не с ним самим, а с Рики, Гай, вероятно, приготовился бы к бою. Он с интересом отплатил бы Кирие и прикончил бы его.

Гай слишком хорошо знал, как работает его разум. Другие могли считать его добродушным, немного мягким. Его публичный образ не притягивал столько взглядов, сколько Рики, но сводилось все к тому, что Гая не интересовал никто за пределами нынешних приближенных Рики. А раз ему было все равно, он мог не тратить лишние силы на поддержание границы между публичным образом и личной жизнью.

В Бизонах его работой было прикрывать Рики в роли его зама. Так что Гай держал ушки на макушке и весьма умело оборонялся, когда появлялась угроза. Хоть он и знал, что, выбрав свой собственный путь, будет выделяться из толпы, но ему суждено было следовать за Рики. Гай не ощущал необходимости менять свою жизнь, чтобы облегчить ее.

Репутация у Гая могла сложиться совершенно иная, ведь он знал, что внутри не был таким уж хорошим человеком. Какими бы ни были его критерии для принятия решений, главным оставался Рики. В некоторой степени этот факт был ему приятен, но таковой была неизменная реальность еще со времен Приюта.

Но тогда — это значит — Рики тоже должен был знать.

Когда Гай однажды не вернулся в трущобы, Рики должен был приготовиться к худшему. Ему предстояло противостоять Танагурской элите, и даже для него это препятствие было непреодолимо.

А это значит — что?

Возможно, те засосы означали близящуюся разлуку. Гаю, конечно, казалось, что так уже было раньше. Чувство потери было таким, словно он правой руки лишился — невыносимым. Если не Рики, то пусть это будет хоть кто-нибудь. Просто ради человеческого тепла.

Гаю отчаянно хотелось верить, что то же самое относилось к Рики. Он пропал на две недели, так что Рики, видимо, с ума сходил от тревоги. По крайней мере, так ему сказал украдкой Норрис. Он с ума по тебе сходит, Гай. В каком-то смысле, то, что ты его из колеи выбиваешь, выводит тебя вперед.

Сколько бы правды в этом ни было, Гай понятия не имел, что дальше делать. Тогда Норрис не стал совать свой нос в их дела больше необходимого, за что Гай был искренне благодарен. Даже под видом шутки он не мог признаться, что был захвачен врасплох Кирие и посажен Блонди под домашний арест. У гордости Гая были свои пределы.

Но прошлой ночью, глядя, как Норрис борется со своими же решениями, Гай подумал, что если дело касается общения со старой бандой, в скором времени их ждет кризис.

Гай не мог не волноваться, по какую сторону баррикад окажется Норрис — или, точнее, Макси — когда, наконец, осядет пыль.

Кирие был корнем всех их неприятностей.

Внезапно, то ли потому, что Рики достаточно сильно ударил Кирие, то ли тот просто резко почувствовал боль, то ли больше не мог терпеть — Кирие закрыл лицо руками и начал всхлипывать. Кирие — для которого гордость была всем — тихо плакал.

Кирие, который у них на глазах, кричал, выл и извивался в своем безумии, представлял собой гротескное зрелище. Но этот плачущий парень настолько от него отличался, что Гай не мог скрыть удивления.

Что касается Рики, в котором и близко никакого сочувствия не пробудилось, смена эмоций Кирие лишь еще больше его разозлила.

— Заткнись! — проорал Рики. — Сколько ты еще реветь собираешься?

Почувствовав, что грядут новые побои, Кирие закусил губу и приглушил всхлипы. По сравнению с его фирменной упрямой гордостью, он как будто другим человеком стал. Губы Рики скривились, словно он горькой желчью подавился.

Приглушив свои стоны и голос, но продолжая хныкать, Кирие не мог остановить слез. Комнату окутало глубокое чувство тревоги. Рики и Гай сели на диван, глядя куда угодно, кроме Кирие.

После того, как он немного поплакал, эмоции Кирие слегка успокоились, напряжение отпустило его конечности — хотя они и близко не расслабились, так что он наконец-то смог спокойно лечь, пусть и как сломанная марионетка.

Глянув на него украдкой, Гай выпрямился.

— Кирие, что происходит? Зачем копам Мидаса врываться в трущобы?

Тело Кирие свело судорогой. Он медленно поднялся с пола и, словно осужденный преступник, которого ведут в тюрьму, робко посмотрел на Гая. Впервые заметив явный контраст между мягким голосом Гая и его помятым лицом в синяках, Кирие удивленно округлил глаза.

— Мы так благодаря тебе выглядим, — сказал Гай.

Одного взгляда на их лица хватало, чтобы понять, какие побои они пережили. Тем не менее, судя по лицу Кирие, он до сих пор не понимал, какое имеет к этому отношение.

В этот момент Гаю захотелось вбить немного разума в толстый череп Кирие.

— Так ты думал, Рики тебя отметелил только за то, что ты меня продал?

То есть, нет? Выражение на лице Кирие было красноречивее любых слов.

— Едва ли, — ответил Гай. У него не было настроения вежливо указывать на все ошибки в предположениях Кирие. — С нами это Темные сделали. Они пришли и начали спрашивать, где можно тебя найти. — Он перешел сразу к делу. — Мы не знали, но они не стали слушать и обработали нас. Норриса, Люка и Сида тоже. Забавно, как мне раньше казалось, что все мы друзья.

Кирие позеленел.

— Только вот мы понятия не имели, где ты сейчас ошиваешься, Кирие. Видимо, для нам подобных ты теперь слишком хорош.

Возможно, они и общались раньше, но братьями не были. Даже близко. Гаю и бывшим членам Бизонов это было ясно, как день, но не всем остальным обитателям трущоб.

В любом случае, бывшие члены банды демонстрировали отсутствие тревоги о благополучии Кирие, что легко можно было принять за равнодушие. Но что бы они ни говорили, люди продолжали верить в то, во что хотели.

— Мы о Темных говорим, понимаешь? Знай мы, где ты был, сразу бы рассказали. Ты накопил долг, который не можешь выплатить. Мы тебе ничего не должны. — Гай говорил мягким и спокойным голосом, лишенным грубых или угрожающих интонаций. — Поиздевавшись над нами достаточно долго, они просто ушли.

Остальных это вполне устраивало. Но это вовсе не означало, что после того, как их избили до полусмерти, а Рики затащили в полицейский участок, все и закончится. Гай даже представить не мог, как все это разрешится.

И зачем вообще я ему все это говорю? Кирие был инициатором происходящего, но при этом, похоже, понятия не имел, что здесь творится. Гай больше удивился, чем разозлился.

В этой передряге их превратили в груши для битья. Гай не собирался так легко забывать подобное. Даже если забыть о Кирие и Темных, пока все не утрясется и ситуация не прояснится, пути назад не было. Таким было его общее впечатление.

Прежде всего, почему Кирие скрывался в квартире Рики? В этом не было никакого смысла, так что подозрения Гая усилились.

— А-а ты? — выпалил Кирие, глядя на лицо Гая. — Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен быть рабом того Блонди? Ты сбежал? — судя по голосу Кирие, он просто не мог поверить, что Гай находится здесь, прямо перед ним.

Хоть он и был в бегах, эти вопросы сильнее всего будоражили разум Кирие. Или, возможно, он сказал это именно потому, что был в бегах, и не хотел сталкиваться с истинными причинами.

— Думаешь, я просто сбежал? От Блонди?

— Но — тогда — как?

— Эй, я и сам понятия не имею, что творится в головах элиты из Танагуры.

Гай говорил правду, но их разговор разозлил Рики.

— Кончай с этим! — закричал он. Его глаза сузились, в голосе ясно слышался гнев. — Плевать я хотел, где ты был и чем занимался. Ладно, меня даже не волнует, что ты в моей квартире делал! Снимай эту одежду и проваливай!

Для Рики Кирие был мертв. Но связь Кирие с Темными он обсуждать не хотел. Он серьезно относился к этому положению.

В отличие от Гая, сдерживавшего свои бушующие эмоции, Рики с самого начала обнажил клыки, даже не пытаясь скрыть огонь внутри. Усталое и пустое лицо Кирие, полностью растерявшего всю свою некогда необузданную гордость, побледнело еще сильнее.

— Парень, ты сам по себе. Никто не станет тебя прикрывать. Только не когда у тебя Темные на хвосте сидят, — произнес Гай.

Кирие знал, что они его не прикроют — они и сами бы его пытали и четвертовали. Гаю незачем было так резко говорить об этом. Была ли в его словах искра сочувствия? Нет. Незачем было заявлять об очевидном, если оно произойдет со стопроцентной вероятностью.

Служба Общественной Безопасности Мидаса пересекла черту и ворвалась в трущобы. В сочетании со слухами о том, как избили старую банду Бизонов, это быстро разлетится по округе. Повсюду будут гулять страх и удивление. Вместе с именем парня, вызвавшего все это.

Кирие. Он стал заметным человеком, предметом гнева и враждебности трущоб. Счастливчик, которому все завидовали, в мгновение ока ненавистен всем.

Кирие стал не просто побитым псом, презираемым чужаком. Стоило этому ярлыку впечататься в его душу, и клеймо было уже не убрать. Даже после смерти сопровождавшая его имя ненависть продолжить жить, несмываемый символ его грехов.

Такой была ожидавшая Кирие участь. Осознавал он это или нет — достигло это его разума или же он просто отказывался размышлять над своим плачевным положением — теперь ему никогда не знать покоя.

С паникой во взгляде Кирие посмотрел сначала на Рики, а потом повернулся к Гаю.

— Я — я ничего не делал…

— Твою мать, хватит уже! — Рики взорвался гневом. Даже на этом этапе игры Кирие продолжал придумывать оправдания. — Темные не преследуют тех, кто ничего не делал! Так что выметайся!

— Подожди, Рики, — произнес Гай, пытаясь успокоить его. Хоть он и знал причину его гнева, но хотел, чтобы Рики слегка сбавил обороты. Гай всегда так делал. Он не хотел, чтобы Рики впадал в безумную ярость. Ему нужна была другая злость, разгневанный, но разумный Рики.

— Я не понимаю, Гай. Этот мелкий кусок дерьма кого угодно ради чего угодно использует или продаст нас в своих целях. Не понимаю, чего ты с ним любезничаешь!

В словах Рики был смысл. Шансы на то, что изменилась сущность характера Кирие, проявлявшаяся в его наглом беспрестанном стремлении наверх, были малы. И все же Гай вынужден был сказать:

— Нет смысла труса избивать, верно? Передохни и успокойся.

Гай должен был узнать, что сделал Кирие, раз Темные за ним в погоню бросились. Ему нужен был намек, подсказка. Оказаться поколоченным без причины казалось ему неправильным. Обычно он бы просто забыл обо всем, но не сейчас, когда Кирие оказался прямо перед ним.

Рики любил говорить, что иногда лучше оставаться в неведенье, чем что-то узнать. Но, оказавшись лицом к лицу с Кирие, Гай не мог отделаться от смотревшей прямо на него реальности. После побоев банда Бизонов имела право узнать стоявшую за ними причину.

Хотя Рики считал по-другому. Его по-прежнему меньше всего волновало, в какие неприятности вляпался Кирие. Проблемой были преследующие Кирие Темные.

Темные были гончими Службы Общественной Безопасности Мидаса. Послушными псами Танагуры. Раз они заинтересовались кем-то вроде Кирие, значит, и правда свои обязанности выполняли.

Это превращало Кирие в ходячее минное поле. И Рики не хотелось рядом с ним находиться. Бомба могла в любой миг взорваться. Рики не хотел, чтобы Гай или остальные Бизоны оказались рядом, когда это случится. Чем дальше, тем лучше.

У самого Рики не так много времени осталось. Как только Темные узнали, что он является рабом Блонди, секундная стрелка начала тикать быстрее. Конечно, его волновало, что подумали Темные, но не так, как мысль о реакции Ясона на эту цепочку событий.

Рики хотелось оставить позади хотя бы одним сожалением меньше. Любой элемент, навлекающий дальнейшую катастрофу, стоило отбросить. До того, как закончится его время, Рики хотелось, чтобы Кирие самоуничтожился и покинул его жизнь. Таковым было его истинное желание.

— Нет ничего хуже, чем когда мусор вроде тебя делает, что хочет, и даже не убирает за собой. Я был бы счастлив увидеть тебя, валяющимся мертвым на улице, — произнес Рики, прищурившись. Его порывистый гнев кулаком врезался в грудь Кирие, желая вырвать его бьющееся сердце. — Выметайся! — прокричал Рики, не отрывая от Кирие взгляда.

Обсуждения и споры едва ли тронули бы Кирие. То, что он был меченым — факт, который он не мог заставить себя признать — вот в чем заключалась единственная непреложная истина.

— Что бы ты ни сделал, отвечать за это тебе придется. Не втягивай других в свои неприятности! Иди и сдохни, если потребуется!

Слова Рики подействовали не хуже хука с правой в подбородок. Кирие не знал, почему Рики так его сторонится — что вызывало в нем такое презрение — и хотя Кирие не собирался дерзко отстаивать свою невиновность, полное неприятие Рики больно уколол его.

Конечно, Кирие не питал иллюзий, будто его встретят словно блудного сына, когда вламывался в квартиру Рики. Он знал, что Рики захочет убить его и, вероятно, попытается воплотить это намеренье в жизнь. Хотя бы на это его самоанализа должно было хватить, но гнев Рики все равно пронзил наивную решительность Кирие, словно раскаленное лезвие.

Каким мог быть следующий шаг Кирие? Как ему выпутаться? Нервно отведя глаза, он наткнулся взглядом на безмерно холодное лицо Гая. Кирие знал, что ядовитой тяжести присутствия Рики недостаточно, чтобы лишить Гая дара речи.

Дружелюбный — по сравнению с Рики — Гай не был жилеткой, в которую можно выплакаться, и перехватывать летевшие в Кирие словесные гром и молнии не собирался. Более того, почти равнодушные манеры Гая и проскальзывающие иногда ядовитые интонации могли быть более жесткими и пугающими, чем взрывной характер Рики.

Поэтому при случае Гай выбросил бы Кирие, даже глазом не моргнув. От этой мысли Кирие тяжело сглотнул.

Некогда легендарный лидер Бизонов и его зам напоминали не человека и его тень, но родственные души. Кирие чувствовал это с такой болью, словно его сердце окоченело. То, чем он так бессовестно пренебрегал, могло обнажить клыки, встать на дыбы и наброситься на него в любую минуту. Пульсирующий холод пробежал до самых кончиков его пальцев. Но его глотка все равно пылала, как раскаленная пустыня. Хотя ему и хотелось сказать многое, слова просто не выходили.

Рики схватил его за воротник и потащил к двери.

— Проваливай!

Кирие знал, что Гай и пальцем не пошевелит, чтобы ему помочь. Так что за долю секунды глубоко в голове Кирие что-то сломалось. Он посмотрел в исполненные гнева глаза Рики. Излучающие темноту глаза этого странного существа, выросшего в трущобах. Глаза, смотревшие на Кирие лишь с глубочайшим отвращением и презрением.

Вместо того, чтобы просто ускользнуть, Кирие отбросил остатки стыда и вцепился в Рики.

— Помоги мне, Рики. Пожалуйста. Не прогоняй меня. Я все сделаю. Помоги…

Такое жалкое зрелище оказалось неожиданностью как для Рики, так и для Гая. Кирие обхватил его руками и ногами, прижался к нему, так что Рики уставился на него в шоке. Не желая упускать момент, Кирие отчаянно цеплялся за Рики. От резкого укола боли тот потерял равновесие и опрокинулся.

— Ах, черт… — Рики содрогнулся от боли, ударившись сначала задом, а потом и спиной о пол. Но с губ не замечавшего ничего вокруг Кирие продолжали свободно слетать слова.

— Я люблю тебя, — выпалил Кирие. — Я тебя люблю! — Это был его последний шанс. Такой возможности больше никогда не представится. — Я с самого начала тебя любил. Любил так сильно, что это было невыносимо. А ты был так холоден со мной, только со мной. И потому я…

Внезапное, неожиданное признание лишило Рики дара речи. Он даже забыл застонать от боли. Гай тоже был ошарашен.

— Какого черта ты несешь? — негодующе спросил он у Кирие, все еще цеплявшегося за него и докучавшего криками. Но его голос становился все более хриплым и пронзительным.

— Отпусти меня! — Рики извернулся и попытался сбросить Кирие, но от этого у него лишь бока разболелись.

— Я люблю тебя, я люблю тебя… — Кирие повторял это снова и снова.

Рики попытался оторвать от себя пальцы Кирие и оттолкнуть его, но тот крепко вцепился. Борясь с совершенно непредвиденным паническим состоянием, Рики громко крикнул:

— Гай, не стой столбом! Убери этого ублюдка!

Наблюдая сцену, которую он не мог представить в самых диких своих фантазиях, Гаю оставалось только вздыхать. Он и правда Рики озадачил. Но этот парень и меня удивил.

Кирие зашел бы так далеко? Ну, видимо, да. Гай был вне себя. Одна лишь мысль о том, что Кирие пришел сюда в потрепанном состоянии и так дерзко бросился на Рики — это было просто слишком смешно, чтобы отмахнуться. Гай и правда не знал, как реагировать и что делать.

Оторвать Кирие от Рики оказалось непросто. Возможно, считая, что, если его оттянут от Рики, это станет концом игры, Кирие цеплялся изо всех сил.

Один палец, затем следующий — Гай медленно отрывал Кирие от спины Рики. Тут, словно его воля истощилась, тело Кирие внезапно осело вялой грудой.

Глотая ртом воздух и хватаясь за бока, Рики поднялся на ноги с кислым выражением на лице. Для него оставалось загадкой, как он позволил втянуть себя в эту неразбериху.

Плечи Кирие уныло поникли. Он сидел на полу, даже не поднимая голову.

— Да, так мне и надо. — Он говорил тихим хриплым шепотом. — Так вы думаете, а? Ага, давайте, смейтесь.

Кирие прекрасно осознавал свое жалкое положение. Пробирался по ничейным землям со слабеющими руками и ногами, думал он лишь о лице Рики.

— Я был в бегах, пытался найти укрытие, чтобы спрятаться, и не успел заметить, как эти ребята уже нависли надо мной. Копы Мидаса, как я понял вскоре. У них были «искры-из-глаз». Я думал, мне конец.

Копы Мидаса прилетели под проливным дождем на воздушных машинах — не последней модели, какую водил Кирие, но обычных грузовых фургонах, сливавшихся с фоном. Кирие ничего не подозревал, пока на улицу не спустились люди в боевой экипировке.

Люди в черном, словно сливающиеся с темнотой. Темные. Кирие окоченел от страха. Под пронизывающим ледяным дождем казалось, будто у него внутри кусок сухого льда. Он едва позволял себе дышать, цепляясь за тени.

Кирие не знал, почему Темные заполонили Колонию. Но еще больший шок он испытал, узнав, что Служба Общественной Безопасности Мидаса пересекла и границы трущоб.

Он думал, ему показалось. Это должно было быть какой-то ошибкой, бюрократическим ляпом. Когда Кирие понял, что это не иллюзия и там действительно были Темные, его затошнило от страха. Но вторжение Службы Общественной Безопасности Мидаса в трущобы заставило его содрогнуться до самого мозга костей.

Он тяжело сглотнул и задержал дыхание, убеждая себя, что невероятная сцена перед его глазами не может быть настоящей. Но даже тогда он не представлял, какие беды могут навлечь на Бизонов его злоключения. У Кирие и мысли такой не возникло. Даже когда давление усилилось и перед ним предстал образ Рики, остальных членов банды словно не существовало.

Поэтому, когда Темные в военной экипировке ворвались в Колонию и пришли к квартире Рики, Кирие подумал, что причиной был какой-то проступок Рики. Дело бы настолько серьезным, что заставило Темных пересечь нерушимые для них границы.

Стоило Кирие подумать об этом, у него по спине пробежал холодок. Даже пульс его замершего сердца участился. Его уставшие конечности задрожали по причинам, никак не связанным с истощением.

Кирие уже знал, что Рики, трусливый побитый пес, некогда работал курьером у Катца, бывшего истинным лицом черного рынка. Поднявшись над грязью трущоб, имя Рики скрывало за собой большую силу, чем представлял Кирие.

Он был известен как «Черный Рики». Он насквозь пропитался черным рынком, дышал и питался им. Кирие был уверен, что Рики натворил там нечто, посадившее ему на хвост Темных.

А раз это Рики, значит, дело должно быть соответствующе темным и подпольным. Эта мысль заставила приподняться уголки его напряженной линии рта.

Кирие подумал, что копы Цереры вместе со Службой Общественной Безопасности Мидаса охотились на Рики. Он и близко не подозревал, что Темные — приходившие лишь за худшими преступниками — охотились и на него.

Сбежав из Приюта под звук сирен сигнализации, Кирие даже не помнил, как выбрался из подвала. Он знал лишь, что должен уйти оттуда. Дальнейший путь оставался не менее туманным. Его как будто в черную дыру засосало.

Он помнил лишь, как, покинув Приют, запрыгнул в машину и направился в Мидас. В Мидас любой ценой. Куда угодно, только не в Цереру. Чем дальше от Приюта, тем лучше. Любая лишняя секунда была на счету. Только это его и волновало.

Выбраться из Цереры, уйти в подполье в Мидасе, ускользнуть от охраны Приюта и копов Цереры — только об этом он и думал, но затем надавил ногой на газ, врезался во что-то и проехался по земле.

Он был где-то в Мидасе, но не знал, где. Оттащив свое помятое и побитое тело от воздушной машины, Кирие обнаружил, что его окружила толпа любопытных прохожих.

— Вы в порядке? — спросил его незнакомец.

Кирие даже не мог кивнуть или покачать головой в ответ. Шок от аварии в таком месте и сирены патрульной машины — походившей на сигнализацию в Приюте — вызвали у него панику. Его мысли опустели. Ужас сковал его тело. Убирайся отсюда! Беги! Сейчас же! — кричал голос в его голове.

Кирие бросился прочь, оставив в машине все ценное. При себе у него было немного наличности и карточки. Его единственным спасением было возвращение в трущобы. Больше охраны Приюта, больше копов Цереры он боялся попасть в руки Службы Общественной Безопасности Мидаса.

Трущобный полукровка в Мидасе ценился не больше мусора. Стоило попасть в полицейский участок, и шансов выбраться живым почти не оставалось.

Снова прокравшись в трущобы, Кирие обнаружил полицейские патрули в невиданном прежде количестве. И довольно скоро он понял, что ищут они его. Он не мог вернуться домой. Не мог выйти на связь с теми, кто сдал бы его. Ему оставалось лишь прятаться. В какую бы дыру он ни заполз, спать он не мог. Безопасного убежища у него не было. Каждый грядущий миг заставлял его дрожать от страха.

Под проливным дождем, в кольце врагов, он осознал, что как-то умудрился дойти до района, где жил Рики.

— Я увидел, как Рики уходит с копами. В таком случае… — Кирие прятался в тени, затаив дыхание, наблюдая и выжидая. Это был его единственный шанс. Я замерзаю, смерть идет по пятам.

Когда машина с Рики скрылась из виду, Кирие поплелся в его квартиру. Темные из Мидаса увели Рики. Он минимум несколько дней не появится. Кирие будет здесь в безопасности. Квартира Рики была надежным убежищем. Никто не станет искать его здесь. Он наконец-то сможет поспать. Хорошо чувствовать себя в безопасности, согреться. Кирие мог думать лишь об этом.

— Миновать электронный замок было очень просто, — как ни в чем не бывало, сказал Кирие Рики и Гаю.

Рики сжал зубы. После внезапного визита Темных и ареста у него не было времени охранную систему перезапускать. А осознание того, что Кирие был здесь, когда он наконец-то притащил свое измученное тело в квартиру, еще больше разозлило Рики.

— Но — я даже не предполагал, что ты вернулся, — бездушно произнес Кирие, поднимая голову и глядя на Гая.

По мнению Кирие, то, что Рики освободили в тот же день, проданный Гай вернулся в трущобы и оба они объявились здесь, было неожиданным поворотом.

Кирие не мог сказать, что всегда все гладко шло, но он прокладывал собственный путь, его взгляд вечно был направлен за очередное препятствие. Стоило остановиться, и все было бы кончено. Стоило оставить эти желания не выполненными, и ему уже не будет покоя.

Кирие никогда не ошибался, не бывал не прав. Богиня удачи была прямо перед ним, стоило только руку протянуть. Он вот-вот должен был сорвать большой куш.

Но все это ускользнула от него, Кирие сам не успел заметить, как полетел в ад. Что он сделал? Где ошибся? Он выпустил руль, тот потерял управление, и вот Кирие уже несется по крутому склону без тормозов. Если это было расплатой за всю его удачу, то теперь ему предстояло вернуть долг целиком.

И главным свидетельством того, где все пошло не так, был Гай. Кирие сверлил его взглядом, напоминавшем пару лазеров.

Гай криво ухмыльнулся. Он и сам не мог ответить, что вообще здесь делает. Он понятия не имел, что значили эти две недели заключения и изоляции.

Одно дело хотеть узнать то, чего он не знал, и другое — желать понять то, что понять он не мог.

Если дело касалось элиты из Танагуры, пытаться разобраться, что происходит у них в головах, было бессмысленно.

Кирие сомневался, как стоит понимать эту саркастичную усмешку. Он был уверен лишь в том, насколько Рики поглотил его разум, и в произрастающей из этой уверенности не менее всепоглощающей зависти Гаю.

— Хочешь знать, почему я тебя продал? — спросил Кирие.

— Я знаю почему. Разбогатеть хотел, — отозвался Гай.

— Ага. Я люблю деньги. А танагурской элите ты нужен был за десять тысяч карио. Но куда больше я желал связи.

Разве что эта связь эта не окупилась, а подобные шансы выпадали редко. Так что Кирие пришлось собственную удачу испытывать. Он пожертвовал всем, чтобы получить желаемое. По крайней мере, так он считал. Он понял, что подобные возможности с неба просто так не падают.

— На самом деле, я действительно хотел посмотреть на реакцию Рики, когда он узнает, что это я продал тебя.

На лицах Гая и Рики мелькнуло непонятное выражение.

— Я хотел вырвать само твое существование из его жизни. Он только на тебя смотрит, это неправильно.

— Ты чокнутый, — произнес Гай, не зная, как еще описать ситуацию. Без иронии, без шуток. Понимание того, что подобная реакция была результатом безоговорочной любви Рики к Гаю, вызвало у Кирие ее большую головную боль.

— У меня никогда шанса не было. Рики не видел меня в таком свете.

Никто не стал ему возражать. Гай знал, что, по мнению Рики, Кирие навязали ему в компанию. Кирие никогда бы не стал чем-то большим, чем подделка. И это понимал не только Гай. Так думали все.

Казалось, Гаю и Рики суждено быть вместе. Но Кирие был слишком коварным и надменным, чтобы смириться со своей неспособностью это изменить.

— Я решил, что раз Рики все равно будет меня ненавидеть, пусть ненавидит сильнее всех.

И Кирие был совершенно прав. Что бы Гай ни говорил, Кирие знал, что тот занимает более высокое место в списке Рики. Итак будет всегда.

— В тысячу раз лучше, когда тебя ненавидят всем сердцем, чем когда тебя игнорируют. Так я никогда не покидал его мыслей. Говорю вам, лучше ничего и быть не может. Даже сексу с этим не сравниться.

В этот миг вся глубина отвращения Рики была написана у него на лице. Он смотрел на Кирие с истинной ненавистью. Он знал, день, когда они зароют топор войны, никогда не настанет.

Рики и Гай оставили Кирие в гостиной, закрыли дверь кухни и зажгли пару сигарет. Атмосфера в комнате не оставляла им ничего другого, кроме как вместе покурить. Им это было необходимо, учитывая, что с самого утра выглядели они отвратительно. Не помешала бы и крепкая выпивка, но никто из них выпить не предложил.

— И, что дальше? — нарушил молчание Гай.

— А у нас есть выбор? — резко отозвался Рики. — Вышвырнем его жалкую задницу отсюда.

В его взгляде читалось: Не вынуждай меня произносить очевидное. Он ясно дал понять, что ему было все равно, что бы там ни говорил Кирие.

Гай ничего не ответил, лишь выпустил облако дыма.

— Не вздумай жалеть его, Гай.

— Даже не думал. Все знают, что в трущобах мужчина должен научиться убирать за собой.

Это тоже было само собой разумеющимся. Иначе мужчина мог заодно выбросить свою гордость в канаву и прожить жизнь, лишенную всего, чего он был достоин. Трущобы не жалели слабых. Не все могло идти легко и прямо. Только идиот кричал направо и налево о своих правах, веря, что справедливость восторжествует.

Тем не менее, Гай счел нужным заметить:

— И все же, сейчас ситуация немного спорная, не находишь?

— В смысле?

— Учитывая все, что сейчас произошло, нам стоит успокоиться и тщательно все обдумать.

— Не шути так. Мы не можем оставить эту ходячую бомбу замедленного действия валяться здесь.

Рики перешел сразу к сути. В подобной ситуации не было место компромиссам, кто бы ни был замешен. Ответ был настолько типичным, что Гай не сдержался и улыбнулся себе под нос.

— В таком случае, возможно, мне стоит забрать его у тебя, — серьезно предложил Гай. Он не сомневался в том, насколько Рики ненавидит Кирие. Услышав извращенное признание Кирие, Гаю было бы спокойнее не оставлять его здесь.

— Ни за что, — твердо произнес Рики, чей взгляд снова потяжелел. — Не хочу, чтобы ты подбирал то, что я выбросил.

Этого Рики вынести не мог. Такая жесткая позиция по отношению к Гаю означала, что он не скрывал желания сдать Кирие Темным.

— Парень бросился к твоим ногам, Рики.

— Думаешь, здесь что-то большее есть?

Нечто больше, чем деньги. Большее, чем амбиции и желания Кирие. Возможно, завистливое сердце.

Рики явно не принимал слова Кирие. Но, откровенно говоря, сам Гай не знал, как к этому относится. Раз Кирие не мог заполучить Рики, он хотел взрастить настолько глубокую ненависть, чтобы на сердце Рики навсегда остался шрам. И сделав это, Кирие мог быть уверен, что его никогда не забудут. Гай никогда бы не поверил, что Кирие может так ясно заявить о своих намереньях.

— После этого он не должен тебя волновать, — сказал Рики.

— Поэтому я и пытаюсь узнать, где и как мы от него избавимся.

Гай не знал, правильно ли цепляться за жизнь любой ценой. Но то, как Кирие отбросил свою гордость, вцепился в Рики и сказал, что не хочет умирать, демонстрировало его желание жить. Но если Кирие заранее все просчитал и именно поэтому бросился в объятия Рики, он как никогда был повинен в алчности.

— Тебе не кажется, что отчаяние пробуждает в людях лучшие стороны? — спросил Гай.

У Рики готового ответа не было. Кирие попал в беду, и нервы у него явно были натянуты, но он не стал вывалить на них всю эту чушь, чтобы спасти себя.

Тогда — каким станет их следующий шаг?

С этой мыслью и угрюмым выражением на лице Рики выдохнул облако фиолетового дыма.