Глава 6

— Ну и ситуация. — Орфе нахмурился.

— И как все могло этим закончиться? — иронично произнес Рауль.

— Твой раб столько проблем приносит, Ясон, — сказала Айша своим механическим голосом.

— И что это за ситуация?

— Не просто проблема, а катастрофа.

— У твоего раба вообще чувство ответственности есть?

Ясон привык к критике Рики, но то был другой случай. Ситуация могла измениться, но источник проблем оставался все тем же.

Возвращение Рики в Эос стало предметом жарких обсуждений Блонди, и финальное решение вынес Орфе.

«Возможно, он принесет этому месту освежающие перемены».

Вот что сказал Ясон о возвращении в Эос трущобного полукровки, но цена оказалась куда больше ожидаемой.

— В данном случае, пострадал Рики, — сочувственно произнес Орфе, но остальные трое ни йоту не уступили.

Рана на его руке была настолько глубокой, что даже три дня спустя он все еще оставался в больнице.

Ясон, которого не пускали к Рики из-за лечения, чувствовал горечь. Или же лечение — лишь оправдание, а на самом деле, там допрос проводят.

— Означенный «вещь» получил тупую травму, внутреннее кровотечение, перелом ключицы и трещину в ребрах. Мой раб едва не погиб от потери крови. Это явно была самозащита.

Все-таки, «вещь» открыто нес лазерный нож. Желание убить было очевидным. Никто не мог винить Рики за то, что он сделал.

Вернувшись в Эос, Рики, без сомнений, исправился. Иначе инцидент с Парадита стал бы куда большим скандалом за более короткое время. За все время своего пребывания в Эосе ни до, ни после побега Рики никогда не создавал проблемы сам. Он просто отвечал на провокации, как сделал бы любой трущобный полукровка.

— Твой раб так и говорит, — кивнул Орфе.

— Тогда в чем дело?

— Мы спрашиваем его об истинной природе проблемы, но он ни слова не говорит.

Ясон прищурился.

— Поэтому вы и держите его до сих пор.

— Да, — ответил Орфе.

Инцидент обсуждали по всему Эосу. До прибытия охраны несколько рабов из салона успели увидеть эту сцену. «Вещь» Оникса лежал перед рабом Блонди — тем самым трущобным полукровкой собственной персоной.

«Простите, хозяин!».

Ясон вспомнил дрожавшего от страха Кэла. Действия раба сказывались на хозяине, но к провалам «вещи» это даже больше относилось. От репутации Ясона должны были одни обрывки остаться после двух скандальных происшествий с участием Рики, но его престиж был настолько велик, что этого и близко не произошло. Для Оникса, хозяина Мигеля, это была совершенно иная проблема. Все шансы на социальное продвижение рухнули, благодаря его «вещи».

— Опросите «вещь», напавшего на Рики.

— С этим проблемы, — отозвался Орфе.

Глаза Ясона еще больше прищурились.

— Проблемы с чем?

Ответил Рауль:

— Мозг не поврежден, но рассудок дал трещину. «Вещь» находится в ступоре.

И тогда Ясон понял, почему здесь присутствует Рауль.

Рауль продолжил:

— «Вещь» в сознании, но у него нет ни подсознания, ни мозговой активности высшего порядка. Фактически, он даже не осознает, что жив.

— То есть, живет жизнью растения?

— Да, — ответил Рауль.

— Причины для этого?

— Никаких зацепок. Я искал коренные причины, но у «вещи» весь разум стерт.

— Хочешь сказать, мозг сам себя обнулил?

— Нет. Синапс полностью мертв.

А значит, в результате от «вещи» избавятся.

— «Вещь», может, и мертв, но остаются записи системы охраны.

Заговорил Орфе:

— Здесь еще одна проблема. Почему-то система отказала.

— Ты имеешь в виду не всю охранную систему Эоса, а именно камеры?

Орфе кивнул.

— Отключение произошло всего на тридцать минут, но это охватило весь инцидент. Записи не существует. Поэтому на произошедшее отреагировали не сразу.

Послушать Орфе, так кто-то словно специально все устроил. Это было бы непостижимо для Эоса, если бы Дарил когда-то не взломал охранную систему Эоса, помогая Рики сбежать.

Орфе продолжил:

— Другими словами, мы ничем не можем доказать вину или невиновность твоего раба.

Ясон замолк.

Приступ жестокости «вещи».

Молчание Рики.

Загадочная поломка системы безопасности.

Ясону казалось, что это могло быть планом по устранению Рики, но Орфе не прибег бы к таким закулисным методам. Тогда кто? И зачем?

— Что сказал «вещь» Платины? — спросил Ясон.

— Что они застали конец драки с лежащим на полу «вещью», — ответила Айша.

Орфе продолжил:

— У означенного «вещи» на шее следы удушения, но «вещь» Айши говорит, что ничего такого не видел. Скорее всего, он был сбит с толку под влиянием момента.

Рабыне, ставшей свидетельницей случившегося, скорее всего, предстояло частичное промывание мозгов.

— А почему Парадита не спросите?

В глазах Рауля блеснул упрек.

Орфе вздохнул.

Айша молчала.

Ясон не ждал, что его слова произведут такой эффект, но у него в голове мелькнула мысль о бесполезности домашнего ареста Рики.

— Парадита восстанавливается после болезни, — ответил Орфе.

Значит, все назначенные спаривания, конечно, были отменены.

— Как неожиданно, — спокойно произнес Ясон.

— У меня есть предложение, — сказал Орфе.

— Если хочешь допросить моего раба с помощью химикатов, ответ — нет. Передача его в руки Рауля для нейронного взлома не обсуждается, — четко заявил Ясон.

Орфе глубоко вздохнул.

— Почему ты не разрешаешь мне с этим разобраться?

— Потому что он не хочет оказаться втянутым вместе со своим рабом, — цинично произнесла Айша.

— Как грубо с твоей стороны, Айша, — засмеялся Ясон. — Втянутым во что?

— Все знают, что ты одержим своей дворнягой. Каким бы плохим ни стал твой вкус в рабах, теперь все по-другому.

Лицо Ясона помрачнело. В словах Айши не было смысла. Орфе и Рауль спокойно позволили Айше высказаться. А значит, только Ясон не знал о ее истинных намереньях.

— Томас говорит, твой раб не знал, что напавший на него «вещь» принадлежал Парадита, — сказала Айша. Конечно, Рики не интересовали дела рабов, не говоря уже об именах или назначениях «вещей». — Но он знал, кем был этот «вещь» — загадочно продолжила она. — Его звали Винс, когда он был воспитанником Приюта.

— Так вот к чему все сводится. — Ясон замолк. Он наконец-то понял, почему Рики до сих пор удерживали.

Независимо от того, чем исчерпывался инцидент, Рики понял, что всех «вещей» набирали из воспитанников Приюта. В этом был корень проблемы, и Айша это знала. Если слух об этом пройдет по Эосу или за его пределами, грядущий скандал затмит все остальные, ущерб будет безграничен.

— Значит, Рики знает, что у него и «вещей» одинаковые корни. Вы это хотите в секрете сохранить?

— Мы хотим знать, что известно твоему рабу. Мозг «вещи» бесполезен, и Рики — наша единственная ниточка. Мы хотим вытянуть все, что ему известно, и стереть память.

Теперь причина присутствия Рауля была очевидна. Не будь здесь отказавшего им Ясона, Орфе и Айша осуществили бы свой план.

— Вы думали, что сможете так легко получить мое согласие? — спросил Ясон.

— Нам известно, что твоя одержимость не знает границ.

— Так вы не хотите вызвать мое недовольство, не посоветовавшись сначала со мной? — Ясон был в ярости.

Заговорил Орфе.

— У твоего трущобного полукровки нет импринтинга, гипнотический контроль тоже не действует. Он — бешеная зверюга. Можно было бы новую личность внедрить, но твоя дворняга слишком живучая. Верно, Рауль?

Рауль промолчал, словно вспомнив о Кирие.

— Если вы внедрите ложные воспоминания, процедура не пройдет гладко. Этого нельзя допустить,– заявил Ясон.

— Тогда что?

— Дайте мне с ним поговорить. Я знаю, как вытянуть правду из своего раба. Осложнений не будет.

Правами раба распоряжался хозяин. Независимо от воли Орфе или Айши, эти права были закреплены в Эосе. А чтобы их отменить, необходимо было провести процедуры, занимавшие слишком много времени.

Айша посмотрела на Орфе. Тот вздохнул.

— Мне ничего не стоит заставить его говорить, — размеренно произнес Ясон.

— Мы понимаем.

Ясон поднялся, собираясь уходить.

Айша задержала его.

— Ясон.

— Что?

— Хочу, чтобы ты кое-что помнил. — Айши сделала паузу. — Мой «вещь» Томас тоже этим напуган. Найди ответ, устраивающий не только Блонди, но и «вещей».

Обычно Айша никогда бы не сказала подобных слов, но Ясон понимал, что за этим стоит. Тревога в рядах «вещей» означала нарушение порядка в Эосе. А этого следовало избегать любой ценой.

— Я сделаю все необходимое.

С этими словами Ясон ушел.

Больничная палата пастельных тонов.

Сон. Бодрствование. Трехразовое питание.

Рики нечем было заняться, весь день оставался свободен. Палата предназначалась для лечения, не для отдыха. Развеять скуку было нечем.

Когда в комнату зашел Ясон, Рики отпрянул.

— Какая трагедия. — Ожидавший более резких слов Рики удивился. — Больно?

— Боль стихла, — отозвался Рики.

— Рана будет еще два дня затягиваться. Без малейшего шрама.

Рики не волновали новые шрамы, но так было в трущобах, не в Эосе, где наука отточила медицину Танагуры.

Среди нас нет места богу.

Эти слова принадлежали Раулю. Которого повсюду считали безумцем и непревзойденным биохимиком. С помощью науки даже неизлечимые заболевания могли быть излечены в Танагуре; большинство болезней вымерли. Все человечество получило определенную выгоду, но пропасть между наукой и религией углубилась.

Рабов в Эосе держали прекрасными и здоровыми, без ран или шрамов. Единственным допустимым для их кожи недостатком были любовные укусы. У Рики их хватало. Они заменили его с трудом заработанные шрамы, стертые нанотехнологиями. Рики лишился воспоминаний о каждом шраме, каждом противостоянии, точно так же как Эос пытался заставить Рики отвергнуть свои корни.

— Когда я домой вернусь?

— Когда расскажешь правду о произошедшем.

Рики промолчал.

— Значит, идем. — Он начал подниматься с кровати. Ясон крепко схватил его за руку.

— Что?

— «Вещь», с которым ты подрался, был одним из твоих соседей в Приюте. — Рики замер. — Винс, так?

— Саймон. Его звали Саймон, — быстро поправил Рики.

— Что случилось в лифтовом холле?

— Я уже рассказал им. — Рики посмотрел на него сердито.

— Но не мне. — Ясон не уступал.

— Просто посмотри записи системы наблюдения.

Было очевидно, что случилось в лифтовом холле. Саймон напал на него с лазерным ножом, а Рики отбился. Затащить обезумевшего Винса в недоступное камерам наблюдения место было нелегко, но Рики считал, что, учитывая обстоятельства, он неплохо сработал. Можно было не сомневаться, «вещь» точно накажут, но Рики хотел, чтобы инцидент поднял как можно меньше шума. Едва ли не смертельная рана Рики стала неожиданностью. Рики не думал, что «вещь» обезумит, когда его назовут Винсем, и вытащит лазерный нож.

Если бы только камеры системы безопасности сломались. Рики думал, что, если не останется доказательств, он сможет как-то замолчать дело, и Ясон ничего не узнает, но теперь уже было поздно.

— Некоторые вопросы требуют ответов.

— Какие вопросы?

— Почему «вещь» Парадита напал на тебя. Его мотив.

— Я не знаю. Мать вашу, Саймона спросите.

— «Вещь» допросят в соответствии с процедурами. Меня интересует твоя точка зрения, чтобы соотнести ее с записями охраны.

— А как же Саймон?

— Он в порядке. Он пережил инцидент без последствий. Пока мы говорим, его допрашивают.

Рики долго и пристально смотрел на Ясона. Хотя это ничего и не меняло.

— Ты ведь понимаешь, что лгать мне недопустимо, так, Рики?

Рики знал. Этот урок впечатался в саму его суть.

— Иначе ты используешь на мне кольцо раба, верно?

Молчание Ясона стало красноречивым ответом.

— Расскажи о случившемся, — приказал он.

Рики вздохнул.

— Я не знаю, — ответил он.

Потому что в словах Винса не было никакого смысла. Совершенно.

— Будь мы в трущобах, а не в Эосе, я бы посчитал, что он под кайфом или у него крыша поехала, не одно так другое. Насколько безумно его слова звучали. — Настолько безумно, что он и лазерный нож принес. — Я не знаю, о чем он говорил. Я просто вырубил его как можно быстрее, когда он нож вытащил.

Во время их жизни в Приюте, Рики не сделал ничего, породившего бы враждебность Винса.

Но раз Томас сказал, что Винс — это Саймон…

Если Винс/Саймон был «вещью» Мигеля, все прояснялось.

— У меня было много времени на раздумья, и вот к чему я пришел.

— И к чему?

— Он боялся, что его мир рухнет.

Отобранный против воли, химически кастрированный, лишенный своего имени — превращенный в живую мебель. Такую цену заплатил Винс, чтобы стать «вещью» Саймоном, переродиться в мире роскоши и рабства. Для Винса Рики, без сомнения, был монстром, чего он своим трудом добился в Эосе через Мигеля.

— В Приюте был паренек на пять лет младше меня. — Рики глубоко вздохнул. — Все время, что я его знал, он повторял за мной и чуть ли не поклонялся земле, по которой я ходил.

Тогда Рики волновал лишь Гай — Гай был всем для него. Все остальное было неважно. Когда матушка их блока попросила его присмотреть за Юнкой, он согласился. Просто потому, что ему приказали. У него не было выбора.

Юнка повсюду следовал за Рики. Как старший брат, Рики не обязан был делиться всей своей личной жизнью с Юнкой, но тот этого просто не понимал. Или же ему было все равно.

— Постоянно «Рики то, Рики это». Он все время за мной таскался. — Совсем как Мигель.

— Как Парадита? — спросил Ясон.

Юнка и Мигель в глазах Рики были совершенно разными; роднило их только восхищение Рики. Этого хватило, чтобы встревожить Винса.

— Винс наблюдал за мной вблизи. Возможно, он видел в Мигеле Юнку, а Мигеля в Юнке. Поскольку он был со мной, у Юнка начались проблемы с остальными, они его сторонились… И Юнка изменился.

Случилось это давным-давно. Рики закрыл глаза, размышляя, каким был Юнка и каким он стал.

— Винс, вероятно, боялся, что ситуация повторится с рабами, если Мигель ко мне прицепится. Я ведь всюду проблемы создаю, куда ни пойду, не забыл? Ошибка раба — это ошибка «вещи», так?

Как «вещь», Винс этого больше всего боялся. Повторения участи Стина и Мимеи.

— Но Винс с ума сошел… — Рики покачал головой. — Он совсем Саймоном стал. Винса я в этих глазах не увидел.

Винсу оставалось лишь превратиться в Саймона. Кроме новой личности, у «вещей» ничего не было. Наверное, то же и Катца казалось. Для Саймона обращение по старому имени было отрицанием самого его существования в Эосе.

— Когда я назвал его Винсем, он обезумел. — Рики сделал паузу. — Эй.

— Что такое?

— Вот. — Рики указал на бинт на левой руке. — Если шрама нет, значит, ничего и не случилось.

— Это не так, — непреклонно ответил Ясон.

— Тогда что? «Вещи» Эоса — это взятые из Приюта трущобные полукровки. Винс, Томас, Оскар и я знаем об этом. Что дальше?

Все знали, что раб Ясона — трущобный полукровка. Само по себе это проблемой не было. Но не все «вещи» знали, что разделяют общее происхождение. Никто из них не признался бы в этом. Они видели направленную на Рики ненависть. Секрет их происхождения был известен только Блонди. Раскройся эта тайна, на всех «вещей» Эоса посыплется брань, и тщательно выстроенный обман этого райского уголка рухнет.

— А я думал, я единственный. — Рики сильно сожалел о случившемся. — Томаса и Оскара накажут?

— Это не мне решать, — холодно отозвался Ясон.

— Орфе?

— Да.

— Тогда скажи Орфе, что это я их втянул. Их вины в этом нет.

— Потому, что они, как и ты, трущобные полукровки?

— Нет.

Для Рики это было правдой. От Катца он узнал, что «вещи» были выходцами из Приюта. Поэтому Рики даже сейчас мог сохранять спокойствие. Конечная судьба Томаса и Оскара ничего для него не значила.

Рики был рабом Ясона, а они были «вещами».

Ничего не менялось.

Ясон смерил Рики пристальным взглядом.

— Ты мне не веришь, да? — Рики вздохнул.

Взгляд Ясона выискивал слабости.

— Быть дворнягой в Эосе — в этом определенно заключался источник твоей гордости. Если бы «вещи» разделили хоть часть твоей непокорности, Эос стал бы неуправляемым.

Рики помолчал.

— Тогда выпусти меня из Эоса. С остальным Орфе разберется. Я предпочитаю жить в подполье, как Катц. Освободи меня, — вызывающе выпалил Рики. Больше ему ничего не оставалось.

Саймон пропал. Пять дней как.

Будни Мигеля не изменились. У него уже был новый «вещь».

Саймон совершил нечто ужасное и был схвачен охраной; Оникс был в ярости.

Оникс говорил о Саймоне плохие вещи. Что он его опозорил. Оникс боялся, что Ясон ему отомстит. Возможно, даже все Блонди.

Мигель казался встревоженным.

Не думал, что Саймон таким бесполезным окажется. Мне казалось, он разберется с Рики после того, как тот меня публично унизил. Ох, ладно. Мигель вздохнул.

Спустя пять дней Мигель заскучал. У притворной болезни тоже свои пределы есть.

Поначалу от мысли о Рики ему становилось плохо физически. Мигель потерял аппетит. Но вскоре это прошло, и ему надоело сидеть взаперти в апартаментах Оникса, играя целый день в голографические игры.

Раньше он постоянно получал приглашения на спаривания и сексуального неудовлетворения не испытывал. Если оно и настигало его дома, под рукой всегда был готовый обслужить его тайком своим ртом Саймон.

Хотя приятно это не было. Никогда.

Куда лучше рабыню наизнанку вывернуть. Намного больше удовольствия.

Когда хозяин вернется, надо попросить его снова меня на спаривание отправить, подумал Мигель.

Он рассеянно вонзил вилку в свой десерт.