Глава 9

Церера. Тот же день.

— Какого черта.

Еще стоял день, но Люк уже был близок к тому, чтобы напиться до потери сознания.

— Гай, Кирие был чертовски напуган, верно? Парень из Приюта, с которым он спал, с ума сошел, так? Во всем этом никакого чертова смысл нет, — убеждал свой стакан Люк. — Приюту лучше открыто заявить, что они эвтаназию проводят. Просто предать, мать их, огласке, почему нет.

— Заикнись, Люк. — Норрис жевал синтетическую закуску.

Сид сидел тихо, выражая молчаливое согласие.

Гай вздохнул.

— Вопрос в том, откуда приходят деньги. Кирие пытался это разузнать, и у него крыша поехала.

Для достижения цели Кирие вполне мог использовать преимущества секса, даже если делал он это с малолетним парнем из Приюта. Хотя ни Гай, ни остальные Бизоны на такое бы не пошли. Кирие прекрасно умел находить зацепки. Будь у него больше характера, он мог создать себе прочную репутацию.

Но это… это было отвратительно.

Потягивая свой безалкогольный напиток, Гай вспоминал слова Зико.

Представитель Зико связался с ними через две недели после первой встречи, и Люк с Гаем снова оказались в Ниер Дартс. Они думали, что все прояснится, надеялись, что эта тревога и замешательство уйдут, что у Зико есть искомые ответы для них.

То, что они услышали, ни в какие рамки не вписывалось.

Психологи.

Эвтаназия.

Эти слова не были связаны друг с другом и явно не состыковывались.

Зико продолжил:

— Останки собирают и подпольно продают ради прибыли.

Гая и Люка словно по лицу огрели.

— Какого черта?!

— Эта чертова ложь!

Оба они хлопнули ладонями по столу, но опровержения слов Зико у них не было.

Словно ожидая такой реакции, Зико улыбнулся.

— Вы же сами сказали — Приют связан с преступным миром. Вы удивлены?

Никто из них не хотел знать.

Информация Зико выходила за рамки их воображения.

Мысли об этом вызывали головную боль.

Зико продолжал:

— Вы помните игру «Ловец снов», которая не так давно была популярна в трущобах? Ту, что наносила мозгу непоправимый ущерб?

Гай Люк дружно кивнули. Это была голографическая онлайн-игра, продаваемая только в Церере. Отсутствие досуга в трущобах сделало ее безумно популярной. У каждого подключения к нейронной сети было два-три комплекта.

Проблема заключалась в том, что «Ловец снов» вызывал зависимость — и наносил со временем непоправимый ущерб мозгу. После того, как Цереру потрясло несколько смертей, игра быстро испарилась.

Ходили слухи, что Мидас используют трущобных полукровок как подопытных свинок в эксперименте по контролю разума. Правды никто не знал. Никто не осмеливался задавать вопросы.

— Сейчас используется ее усиленная версия.

— Усиленная?

Зико, воспользовавшись встроенным в его диван планшетом, включил голографический экран.

— Эта усиленная версия воздействует нанитами на стволовую часть мозга. Так создается иллюзия, что все, о чем мечтает объект — любая мечта — реально.

— Стой, значит, можно умереть не во сне, а в мечтах? — произнес Гай.

— Да, вполне себе мирно.

Люк бросил на него сердитый взгляд.

— Высвобождаемые мозгом эндорфины собираются. Они оказывают омолаживающее воздействие на органические клетки и очень ценятся на рынке, — легко пояснил Зико и рассмеялся. — Пожалуйста, не смотрите так на меня. Я просто передаю информацию… Если она вам так не нравится, может, сделать вам скидку?

— Эндорфины? — спросил Люк.

Зико кивнул.

— Использовать стволовые клетки — пустая трата. Женщины — слишком ценный товар; не пришлось бы прерывать беременность ради извлечения плода. Даже с точки зрения стоимости это совершенно неэффективно.

Голос Зико был лишен эмоций.

Но в его словах была правда. Население трущоб на 99% состояло из мужчин. Женщины были бесценны, о них заботились от рождения до самой смерти.

Нет — на самом деле, они были товаром, который изолировали и которым распоряжались, превращая в детородные машины.

И что все это значило?

Зико продолжил:

— За подходящую цену можно погрузиться в заморозку. Есть даже кибертела. Эвтаназия бедняков ради выгоды — дело совершенно обычное.

Гай не мог знать, правда это или нет. Церера была закрыта для любых нейронных сетей.

— Без сомнения, даже жители Цереры жаждут мирной смерти.

— Даже зная, что их тела используют?! — закричал Люк.

Зико пожал плечами.

— Людям должно быть все равно, что станет с их телами после смерти, нет?

Мысль о том, что его разрежут на пригодные к использованию куски, вызвала у Гая отвращение.

— Бедняки могут умереть довольными, погрузившись в мечты. Мертвецы денег стоят. Эвтаназия не бесплатна. От поучений смерть приятнее не станет, — равнодушно произнес Зико.

Для трущобных полукровок время в Приюте было единственным мирным периодом в их жизни.

Здесь их растили до тринадцати лет в образовательных центрах. Эти воспоминания о детстве подпитывали их среди грязи и страданий трущоб. Даже если воспоминания были неприятными, они все равно были. Приют дарил им убежище. Утешение.

То, что на самом деле происходило в Приюте, потрясло Люка и Гая до глубины души.

Некоторые вещи люди не хотят знать.

Есть правда, которую они не в состоянии вынести.

— Интересно, знал ли Рики, — пробормотал Норрис. — Возможно, поэтому он и изменился так.

Все переглянулись.

Молча опустив взгляд, каждый из них погрузился в свои мысли.