Пролог

Танагура.

Цифровой мегаполис идеального механического порядка с безупречной, незаменимой печатью времени. В небьющемся сердце города существует единственное исключение из предписанной аккуратности: присутствие человека в дворцовой башне Эоса.

После полуторагодовалого отсутствия Рики вернулся в Эос… вернулся плененным. В качестве наказания за побег, по два часа в день в течение месяца, Рики гулял на поводке в сопровождении «вещи» Кэла, под предлогом «освоения местности».

Зрелище это было исключительно скандальным.

Учитывая, что в среднем рабам Эоса было по тринадцать лет, возвращение окончательно повзрослевшего Рики к блаженству Эоса было совершенно неслыханным. Второе, бесстыдное появление Рики на Вакханалии и поведение Ясона поразили рабов так же, как и их хозяев.

Возможно, причиной была безнравственность.

Возможно, размах эксперимента.

Или вызов существующему порядку.

Разум Ясона оставался загадкой для всех.

Во время Вакханалии Рики испытал на себе хватку рабского кольца типа «D» на глазах у шокированных зрителей. Оказавшись на грани безумия, Рики перестал обращать внимание на свои действия или окружение. Полные ненависти и зависти взгляды других рабов были весьма красноречивы.

Когда раскрылась чувственность отношений Ясона и Рики, эффект оказался куда сильнее, чем раньше.

Трущобный пес.

Почему?

Что в нем такого особенного?

Не может быть.

Это непростительно!

Рики, бывшего выше подобной мелочности и раздражения, это не волновало. Но куда бы он ни шел в башне, его преследовали ядовитые взгляды. Куда бы он ни повернулся, на краю его поля зрения маячила враждебность.

В первые три года пленения Рики направленная на трущобного полукровку злоба была открытой, гласной и безжалостной. Эта молчаливая вездесущая ненависть после его насильственного возвращения была куда более грубой и примитивной.

Хотя последние пять дней Рики не показывался в салоне совсем по другой причине.

Вечер.

Согласно своему обычному распорядку, Рики поужинал и теперь читал с планшетного компьютера в своей комнате. Дверь открылась без предупреждения. Никаких исключений для уединения не было; замок можно было отпереть лишь снаружи, не изнутри.

Ленивым шагом Ясон подошел к кровати.

В Эосе, когда хозяин возвращался домой, рабы должны были бежать к двери, демонстрируя свою любовь; но здесь все было не так. «Вещь» Кэл поклонился и произнес:

— С возвращением, господин.

Рики даже не встал, чтобы поздороваться. Ясон не возражал, но двинулся прямо к кровати Рики.

Поначалу ошарашенный таким откровенным пренебрежением правилами Эоса Кэл научился понимать, что раб и хозяин находились в особых отношениях. Он осознал, что к ним нельзя применить ничего из того, что он полагал истиной.

— Ты сегодня совсем из дому не выходил, — размеренно произнес, снимая свое шелковые перчатки, Ясон, только что вернувшийся из дипломатической миссии на планету Джибрил, куда он летал вместе с Айшей.

Кэл докладывал Ясону обо всех аспектах жизни Рики без исключения. Без сомнения, ни один хозяин в Эосе не понимал своего раба лучше, чем Ясон.

Выключив компьютер, Рики бросил на Ясона тяжелый взгляд.

— Чего ты от меня ждешь? Чтобы я этих детишек в салоне нянчил? — В его голове непроизвольно прозвучало возмущение. Рики замолк.

Я зарекся.

Осознание терзало его.

— Трущобный пес вроде меня, которому за двадцать — раб в чертовом Эосе? Не хочу разгуливать, когда на меня пялятся, как на шоу уродов какое-то. Я этим по горло сыт. Чертовски сыт.

Слова были исполнены злобы. Отрицать это было нельзя.

— Наш хулиган наконец-то демонстрирует призраки прогресса, — заметил Ясон с легкой иронией. — Хотя мне все равно. — Легким касанием Ясон обхватил рукой подбородок Рики. — Пока ты понимаешь, что являешься моим рабом.

Взгляд Рики помрачнел.

— К черту, после того, что ты со мной на Вакханалии сделал, я ничего понимать не хочу.

Рики противился воспоминаниям.

На своей первой Вакханалии Рики напился сильных афродизиаков, из-за чего почти ничего не помнил. Его развратное, похотливое поведение… о нем он услышал от других рабов, говоривших со злорадством и завистью, уже намного позже.

Не то, чтобы Рики это заботило; он не мог контролировать происходящее под внешним воздействием.

Но вчерашняя Вакханалия… Рики помнил все; это нельзя было отрицать. И словно прочитав его мысли, Ясон произнес:

— Не забывай об этом.

С этими словами вторую руку он положил на пах Рики. Рики уже принял душ и переоделся ко сну. Его пижама не могла спасти от прикосновения Ясона.

Рики подавил голос и попытался сесть.

— Пока в тебя впивается кольцо раба — ты мой. Кто бы что ни говорил, что бы ни думал ты или кто-то еще.

Кольцо раба замкнуло участь Рики; это была констатация факта. Выхода не было.

Он бросил злобный взгляд.

Не успел Рики произнести еще хоть слово, как его рот закрыл поцелуй Ясона.

Рики был ошарашен — этот поцелуй отличался от обычного, овладевавшего его губами. Этот поцелуй нежно накрыл его рот.

Что?

Поцелуй стал глубже. Настойчивый, более страстный — и нежный.

Что это?

Рики не знал ответа на эти ощущения; его пальцы дрожали. Не понимая, что делать, Рики сжал руками простыни.