Глава 12

Придя в себя, Рики облизал пересохшие губы. А затем почувствовал боль в горле.

Он словно очнулся ото сна, но понятия не имел, что за сон это был. Голова кружилась после подсунутых Гаем наркотиков. В помещении без окон Рики был лишен чувства времени.

Сейчас утро? День? Ночь?

В комнате царила непроглядная тьма и тишина.

Рики вдохнул и потянулся к промежности.

Его рука ничего не нашла. Совершенно ничего.

У Рики перехватило дыхание.

Слова Гая были лишены эмоций. Кот — хирург черного рынка, но хирург первоклассный. Не волнуйся, Рики, ты привыкнешь.

Рики уже понял, что операцию провели халтурно. И что неизвестно было, будет ли помалкивать Кот. Хотя теперь это и было неважно, Рики не мог удержаться от подобных мыслей.

Но, только подумать, его против воли накачали наркотиками, чтобы он отключился — так все и прошло.

Вот к чему привела не разрешенная им с самого начала проблема с Гаем.

Рики вспомнил, как Катц забрал Кирие во время рейда в Церере, а затем Кирие превратили в киборга — Рауль переписал его личность и превратил его в автомат. Он это заслужил; Кирие сам виноват был.

Но Гай… Гай.

Он последовал за Рики во тьму. Без сомнения, вину за это нельзя было отрицать.

Рики ненавидел Кирие. Самоуверенная надменность Кирие действовала ему на нервы. Один его вид или звук его голоса вызывали сильнейшее раздражение.

Потому что Кирие… Кирие сильно напомнил ему его же в юности.

Он отличался от Кирие. Но, без сомнений, их действия привели к одинаковым для Гая последствиям.

Рики знал свои пределы. Знал, насколько безжалостна и непреодолима воля Ясона. Во всем был виноват Рики. Он не собирался пытаться обмануть себя. Рики мало какой выбор мог назвать своим, но ни о чем не сожалел.

Однако его не покидало ощущение, что где-то, когда-то он сделал ужасно неверный выбор.

Время не стояло на месте.

Но Гай именно этого хотел добиться.

Пока есть желание, найдется и способ. Возможно, Гай и правда в это верил. Но Гай никогда не сталкивался напрямую с абсолютной властью в лице Ясона.

Оставались не решенные с Гаем дела, дела, которые слишком затянулись. Рики заплатил за этот своим мужским достоинством, отрезанным у него.

Катц говорил: когда люди теряют по-настоящему важную часть себя, они сходят с ума.

Ты не можешь оставить его из-за этого чертова кольца, верно?

Да.

Кольцо раба стало узами между Рики и Ясоном.

Без кольца ты свободен.

Нет.

Некогда Рики и сам был в этом убежден, но после переезда в Апатию понял, что кольцо было лишь символом. Рики и Гай предавали кольцу разное значение.

Тогда сними его.

Рики вспомнил, как от этих слов его пробрал озноб, и закусил губу.

Его не волновала наполнявшая его горечь. Это он был во всем виноват. Он достаточно остро это ощущал. Но объяснения, как все это случилось, по-прежнему не было.

Гай не понимал, на что способен Ясон. Даже Рики не до конца понимал ход мыслей Блонди, но страх перед Ясоном и ревнивое господство над ним Ясона врезались ему в плоть. Хотя Рики и мучился от чувства вины, он не собирался облегчать эту боль.

Рики понимал: если ему что-то неизвестно, лучше этого и не знать. Он осознавал, что все закончится расплатой.

Он хотел, чтобы нашелся выход. Для Гая. И, возможно, для него самого.

Катц, вероятно, понял, где он находится, и что в деле замешан Гай. Появление здесь Ясона — это лишь вопрос времени.

То, что ничего не случилось сегодня, вовсе не означало, то и завтра день так же закончится.

Даже если Ясону кое-чего не хватало, Катц сразу понимал, что творится у Рики в голове.

Что если Ясон… знал обо всем? У Рики от одной мысли об этом голова болеть начинала. Его разум скручивало отвращением и страхом.

Рики не мог перестать думать о Гае и остальных.

Возможно, еще не слишком поздно.

Что, сейчас?

Для всего было слишком поздно. Реальность была слишком ясной, чтобы это отрицать.

Опустив взгляд, Рики увидел, что кольцо раба пропало. Его член удалили хирургическим путем.

Возможно, виноваты были наркотики. Рики не мог отличить реальность от иллюзий, его мысли безумно кружились. Но он не переставал думать. Хотя и не привык к таким рассуждениям.

Время нельзя было повернуть назад. Иначе не осталось бы смысла жить.

На столе Рики увидел цифровую страницу с посланием от Гая. «Я поеду в Дана-Берн кое-что забрать. Могу задержаться. Выпей лекарства». Датировано было тремя часами ранее.

Рики вздохнул.

Поднявшись, он осушил бутылку минеральной воды, а затем потянулся к стоявшим в ногах его матраса ботинкам.

И что теперь? Рики неуверенно замер. Наконец, он отодвинул один из каблуков и открыл секретную кнопку. Это был передатчик на экстренный случай, работающий на чистоте, которую мог словить и в Церере, и в Мидасе Катц.

Рики замер лишь на короткий миг, прежде чем щелкнуть переключателем.

Передатчик слегка запульсировал. Рики вернул каблук на место.

Мидас. Восьмой Район, Сазан.

Катц сидел в своем кабинете, как всегда, просматривая потоки данных на голографическом дисплее.

Затем, на краю его зрения замигал красным личный номер. Сигнал тревоги? Катц знал этот номер наизусть. Рики?

Ошарашенный, он поднялся.

Отбросив в сторону свою работу, он открыл карту Мидаса. Полную, со всеми районами, включая Цереру, отмеченную другим цветом. Сигнал тревоги исходил оттуда. Но на том месте ничего не было.

Катц проверил телеметрические данные и не обнаружил там признаков человеческого жилья. Он в Зеленом Поясе?

Он недоверчиво уставился на экран.

Махнув рукой, Катц отключил голографический дисплей и выбежал из комнаты.

Зеленый Пояс. Убежище Гая.

Третий подземный этаж.

Рики слышал, как у двери включилась сигнализация. Пронзительный вой сирены стих и дверь открылась.

За ней никого не было.

Затем в комнату быстро влетел Катц с лазерным пистолетом наготове. Сидевший на единственном стуле Рики встретился с ним взглядом.

Убедившись, что комната пуста, Катц спрятал оружие в свое пальто и быстро подошел к Рики.

— Идиот! — заорал Катц. Пораженный его криком, Рики округлил глаза. — Ты понятия не имеешь, сколько проблем создал!

Рики нечего было ответить.

— Кто за этим стоит? Гай? — раз он произнес его имя, значит, в общих чертах уже все знал. — Разве ты не должен был со всем разобраться?

— Поэтому я и вызвал Вас.

— Через десять дней?

Жестокие слова Катца задели Рики.

Даже если бы он захотел, все равно не смог бы улучить момент и связаться с Катцем, но Рики вынужден был промолчать.

— Не знаю, зачем Гай запер тебя здесь, но сделать это он явно неумело должен был. Ты определенно должен это знать.

Рики ответил:

— Когда парень вроде Гая решается на что-то, никогда не знаешь, насколько далеко он зайдет. Хотите, чтобы я в такой ситуации к разуму взывал?

Что бы Рики ни говорил, Катц станет его упрекать. Звучали слова, но понимания не достигалось. Рики даже говорить было тяжело. Золотой середины не существовало.

— Как Ясон? — спросил Рики. Это он хотел знать сильнее всего.

— А почему ты сам не посмотришь? — холодно спросил Катц.

— Потому что не могу смотреть ему в глаза. — Правдивость этих слов ранила Рики сильнее всего.

Катц нетерпеливо схватил куртку Рики и бросил ее ему.

— Поспеши.

— Я не могу… вернуться.

— Заткнись и одевайся.

— Я не могу вернуться, Катц.

Катц обрушился на Рики.

— Ты издеваешься? Ты этого хочешь? У тебя голова одним Гаем забита? — Катц ударил ладонями по столу.

Мир шел кругом перед глазами Рики.

Только Рики мог с этим разобраться. Ясон отпустил Рики на полтора года к Гаю, потому что принуждением эту проблему было не решить. Катц знал, что все зависело от Рики. Все.

Но вид неуверенного, поглощенного воспоминаниями о Гае Рики, разозлил Катца.

То, что Ясон готов был рисковать своим бессмертием, самим своим существованием ради трущобного полукровки, выводило Катца из себя. То, что Рики и Гай ставили под удар жизнь Ясона, пробуждало в Катце обжигающую ярость.

Ясон мог распоряжаться жизнью и смертью Рики, но Рики его изменил. Гай не был частью уравнения. С точки зрения Катца, вмешательство Гая, постороннего, в отношения Хозяина и Раба, было непростительно.

— Нет, Катц. Ты не понимаешь. — Рики положил руку себе на промежность. — Меня кастрировали.

Катц прищурился. Через секунду его настигло понимание.

— Теперь я такой же, как ты.

Смыл его слов обрушился на Катца.

— Это было сделано, чтобы снять кольцо.

Только Ясон мог его снять. Так считал Рики. И поэтому не мог сбежать. Так что Рики связал себя с Ясоном через кольцо раба.

Но Гай… Рики никогда даже не задумывался о решении Гая, полной ампутации члена Рики.

— В итоге, вот до чего дошло.

Катц думал, что Рики исполнился бесполезной саможалости из-за Гая. В своем гневе он и не думал, что Рики… что с Рики может случиться подобное. Проклятье. Катц был в ярости. Это выходило за рамки понимания.

— Вот идиот, — выпалил с неприкрытой ненавистью Катц. Теперь ему было ясно, что Гай — это не просто помеха.

— Это я его до такого довел, — отозвался Рики.

Нет. Хоть Катц и считал так, но прежнего Рики было уже не вернуть.

— Я думал лишь о том, как оттолкнуть его. Не потому, что Вы так сказали, я просто считал, что так правильнее всего будет. И вот что из этого вышло.

Катц отвел взгляд.

— Но, может, это и к лучшему, раз я наконец-то от Ясона освободился, так?

Нет. Ты понимаешь, что это не так, мысленно закричал Катц. Из-за одной лишь кастрации Рики одержимость им Ясона не исчезнет. Рики недооценивал место, которое занимал среди мыслей Ясона.

Волновало это только самого Рики. Для трущобного полукровки быть полноценным мужчиной — часть механизма выживания. Кастрация была смерти подобна. В трущобах она считалась сильнейшим оскорблением, наихудшей местью, когда давили яички или отрезали член. Это было меткой поражения, потери мужского достоинства.

Но между Ясоном и Рики существовала связь. Узнав об этом, Ясон впадет в необычайную ярость. Рики не смог понять, что рабское кольцо было лишь символом; Ясон никогда не простит кастрацию. Катц это знал.

— Я думал об этом. Почему Ясон выбрал меня, хотя мог любого раба завести? Почему меня?

Этим вопросом задавались все.

Почему?

Для Блонди из Танагуры раб был символом статуса, отражением хорошего вкуса и престижа. Выбрать полукровку было неразумно. Такой выбор отвергал благоговение и мощь принадлежности к Блонди. Что заставило Ясона так рисковать? Если бы Катц не наблюдал долгое время вблизи за Рики и его потенциалом, он никогда не смог бы понять. Не в роли постороннего.

— Живя в Эосе, я думал, что никогда не отступлю, никогда не сдамся. Даже последние три года в Эосе, я был для всех дворнягой из трущоб, но гордился этим.

Гордость. Та самая гордость, что становится сильнее, сопротивляясь власти. Наверное, в новинку было столкнуться лицом к лицу с гордостью, смевшей противиться воле Блонди. Только трущобный полукровка был наделен такой гордыней.

— Но после переезда в Апатию… Я подумал, что бесполезно цепляться за это. Когда я с Ясоном, у меня голова кругом идет, и я ничего не могу с этим поделать.

Наконец, на Катца снизошло понимание. Изменился не только Ясон. Но и Рики.

— Так ты его любишь, — сказал Катц как само собой разумеющееся.

Рики опустил взгляд.

— Я не знаю. Не знаю, ненавижу я его или нет, или к этому еще что-то примешано.

Эта сторона Рики… такое признание было для Катца в новинку.

— Я боялся ответа. Забавно, правда? Если хотите, можете смеяться.

Ничего забавного в этом не было. Совсем.

Эту сторону Рики Ясон… а заодно и Гай… не знали. Возможно, это было первое честное признание Рики за всю жизнь.

Или же это просто была робость, просыпающаяся в подобных ситуациях.

— Ясон не любит рабов, которые за ним таскаются, верно?

Катц это знал. Когда он был «вещью» Ясона, как бы раб ни пытался угодить Ясону, толку от этого не было. Даже лучшие чистокровные породы Академии, выигранные на аукционе. Для Ясона раб был лишь украшением и ничего более. Пока раб не попадался ему на глаза, он был доволен. Поэтому одержимость Ясона Рики казалась Катцу невероятной.

— Значит, мне остается лишь никогда не уступать. И даже если у меня нет кольца раба… даже если я не могу быть с Ясоном на равных, возможно, у меня получится.

Это было просто невозможно.

Блонди из Танагуры и трущобный полукровка бесконечно отличались друг от друга. Даже сопротивляться Блонди подобно Рики уже было удивительным поступком. Только исключительно безрассудный трущобный полукровка мог хотя бы заглянуть Ясону в глаза с вызовом.

Но, возможно… Катц отогнал эту мысль. Стоило другие вещи обдумать. Например, кастрацию.

Поступок Гая разрубил узы между Хозяином и Рабом. Даже если Рики простил Гая, Ясон этого не сделает. Скорее всего, Гая ждет смерть.

— Где этот чертов идиот? — спросил Катц.

— Дана-Берн.

Катц удивленно уставился на Рики.

— Ты о подземном бункере времен независимости?

Рики кивнул.

— Я был в комнате, где блокировались все сигналы.

Неудивительно. Дана-Берн был построен с применением военных технологий и не Танагурой.

— Понятно, почему мы не смогли тебя найти через отслеживающее устройство на кольце.

Дана-Берн обладал такой репутацией, что даже трущобные полукровки избегали его любой ценой. Предположить, что они там окажутся, было бы просто неразумно. Это навело Катца на мысль: как Гай додумался до такого укрытия и где он взял план?

Забудь об этом. Насущные проблемы были важнее.

— Зачем Гай туда вернулся?

— Чтобы что-то забрать.

— Что-то настолько важное? — невинный вопрос Катца встряхнул Рики.

Прошлой ночью Гай уставился в свой планшет, что-то обдумывая и планируя. После разногласий в Дана-Берн Рики и Гай не разговаривали друг с другом.

Гай собирался что-то сделать в одиночку. В Дана-Берн.

— И что ты теперь будешь делать? — спросил Катц.

— Я не знаю.

Катц вздернул бровь.

— Тогда зачем ты со мной связался?

— Я… наверное, я хотел, чтобы Вы остановили Гая. Потому что мои слова на него больше не действуют.

Катц вздохнул. Останавливать кого-то, настолько настроившегося на самоубийство, было уже перебором. Но теперь уже ничего было не остановить.

Я нашел кое-что необычное в Мидасе. Черные волосы, черные глаза, трущобный полукровка, которому не занимать задора. Начни его приручать.

Слова Ясона послужили началом всему.

Теперь пути назад не было.

Катц должен был проследить за происходящим до самого конца. Такова была отведенная ему роль.

— Тогда найдем его раньше, чем все еще хуже станет. Поговорим после этого.

Опершись о плечо Катца, Рики медленно поднялся.