Эпилог

Его взгляд словно туман застилал.

Он не мог от него отмахнуться, как бы ни старался.

Не зная, что или как чувствовать, Гай открыл глаза. Но они ничего не увидели.

Не зная, по-настоящему ли это, Гай перевел взгляд.

А затем непрошеная капля.

И еще одна. И еще.

Где я?

Чистая комната, освещенная мягким светом. На стенах ни единого пятнышка, воздух чист, в отличие от Цереры. Эта картина вызвала у Гая тревогу.

Почему я здесь?

Обрывки прошлого громом прогремели в сознании Гая.

Воспоминание о гневном взгляде Ясона стиснули его грудь. Его сердце сжалось и резкая давящая боль охватила левую руку. Гай знал, что это всего лишь воспоминание, но покрылся холодным потом. Он сжал левый кулак. Тот казался тяжелым.

Я здесь. Жив.

Гай попробовал пошевелить левой рукой.

Ничего.

Посмотрев на нее, он увидел пустое место.

Почему?

Гай отчаянно похлопал себя по боку второй рукой.

Воспоминания вернулись. Страх, ненависть, боль. Все вместе. Гай уже решился умереть с Ясоном. Но он был жив. Сломан. Искалечен.

С его губ слетел горький смех.

На следующий день.

В комнату без предупреждения вошел Катц.

Гай вздрогнул. Шрам. Он сел.

Их пути пересеклись лишь раз, когда во время рейда в Церере Катц пришел забрать Кирие. Шрам на лице выделялся среди неестественной красоты его черт. Гай впервые видел его вблизи.

Катц нарушил молчание.

— Думаю, ты знаешь, кто я.

Гай кивнул.

— Мы не смогли спасти твою левую руку. Нанохирург сказал, ты отличаешься волей к жизни. У тебя должна сохраниться воля к жизни. Иначе…

Гай рявкнул:

— Давай. Я знаю, что я сделал. Я пошел против Блонди и проиграл. Делай со мной, что хочешь. — Гая терзали вопросы. Что с Рики, что с Ясоном?

— Что делать? — спросил Катц.

— Подожди… Ты ведь пришел, чтобы меня для наказания забрать, верно?

Катц злобно отозвался:

— Я сам тебя сюда из Дана-Берн привез.

— Что?

— Потому что таким было последнее желание Рики.

Гай замер.

— …Последнее желание?

— Точно.

Рики?

Как?

Почему?

Гай не понимал.

Катц рассказал Гаю. Обо всем, что произошло. Все, что он сообщил Раулю и даже больше. Гай должен был знать, что наделал. Последствия, приведшие к смерти Ясона и Рики. Катц не собирался становиться его палачом, но засвидетельствовать его поступок должен был.

Ясон Минк был мертв.

Как и планировал Гай, Дана-Берн стал его могилой.

Но и Рики тоже.

Могила, на которой никогда не напишут их имена. Могила, о которой никогда не узнает мир.

Официальной версией обвала стало разрушение конструкции. Такие сообщения поступили в Мидас и Цереру. Рауль проследил за этим. Танагура ни единым словом не обмолвилась о трагедии.

Гай замер, не веря.

— Нет… нет… нет.

Голос Катца впивался в него.

— Что «нет» — что в конце Рики предпочел тебе Ясона? Или что ты уничтожил Харви вместе со всеми людьми? — Он безжалостно продолжил: — Едва ли достаточно левой руки лишиться за то, что ты натворил.

Под обжигающим взглядом Катца Гаю нечего было ответить.

— Рики сказал, чтобы я, если ты выживешь, сменил тебе лицо, стер память и позволил начать новую жизнь. Рики до самого конца пытался о тебе заботиться. Но раз ты ввязался в это, рискуя своей жизнью, ты должен почувствовать все на собственной шкуре.

Гай сжал зубы.

— Жизнь — это лишь шрамы, один за другим. Подумай, как умерли эти двое. Затем, если захочешь память стереть, приходи ко мне. Все равно по официальным записям ты мертв, так что тебе придется изменить лицо с помощью нанохирургии. Ты жив. Сам решай.

У Гая болела голова. Вены готовы были лопнуть.

Но слез не было. Словно та его часть, что могла плакать, сломалась навечно.

Дана-Берн.

Гай в одиночестве шел по руинам, превратившимся в могилу.

Здесь покоились Рики и Ясон. Лишь немногим суждено было об этом узнать.

Гай замер, задумавшись. Вспомнив слова Катца.

«Знаешь, что значит «клин любви»? Это старинное выражение, обозначающее то, что связывает вместе две вещи».

Без другого человека невозможно жить. Вот что хотел сказать Рики. Но в самом конце Рики передал Гая Катцу и предпочел умереть с Ясоном.

Блонди и полукровка из Цереры. Словно Ясон был полной секретов шкатулкой, а Рики — единственным способным открыть ее ключом. Такими были Раб и Хозяин, извращенные неравные отношения, установившиеся между ними. Возможно, они могли жить, лишь борясь с гордостью друг друга. Возможно, так было предрешено.

Предрешено.

Для Гая такой была встреча с Рики.

Восторг от знакомства с ним. Рики поддерживал Гая, дарил ему повод жить. Их встреча не была случайностью. Для Гая это была судьба.

Но Катц это опроверг.

«Возможно, это разобьет тебе сердце, но есть любовь, которую можно выразить только так, как это делали они».

Любовь.

Гай прочувствовал горечь этого слова. Левая рука, которой у него больше не было, взорвалась болью. Он сжал пустой рукав. Слова Катца таяли.

«У нас, оставшихся, нет ничего общего. Разве что одни мы можем говорить не только о том, как они умерли, но и о том, как они жили».

Жизнь.

— О, я буду жить. С левой рукой или без. Теперь к моим услугам все время мира.

Рики.

Гай хранил это имя в своем сердце.

В секрете.

Вместе со всеми сохранившимися в его душе чувствами.

А затем…

Над землей пронесся порыв ветра, взъерошив длинные волосы Гая.