Глава 4

Второй Район, Вспышка. Закат.

В подвале обшарпанной аптеки, служившей прикрытием рабочего места Катца, Рики трудился над своими заданиями.

— Проклятье.

— Угомонись. Сейчас ты лишь впустую время тратишь, — предупредил Катц.

— Знаю. — Раздраженный Рики отключил связь с нейронной сетью.

— Почему ты сосредоточиться не можешь? — как ни в чем не бывало спросил Катц.

Рики тяжело опустился на стул.

— Гай и остальная компания меня выследили.

Почему я это Катцу рассказываю?

Впрочем, это было неважно, Катц, скорее всего, и так уже успел все узнать. Рики знал, что любые его слова станут, скорее, не признанием, а способом выпустить пар. Он откинулся назад, задумчиво нахмурившись, и Катц покосился на него. Было очевидно, что встреча случилась не по желанию Рики.

Если так, как его выследили? На улице Рики показывался лишь раз в неделю, по дороге от Апатии до Вспышки, по установленному расписанию.

Катц, у которого в голове определенно начало что-то складывать, повернулся к Рики.

— Они в дверь постучались? — легко спросил он. Так или иначе, правду о произошедшем он все равно не знал.

— Именно, — спокойно ответил Рики.

Катц удивленно заморгал.

— Ну, кажется, Бизоны довольно… находчивы.

Именно это он и имел в виду.

Не считая случайных неприятностей с участием туристов, правоохранительные органы Мидаса были нерушимы. Но Служба Безопасности Мидаса не занималась охраной Апатии. И, скорее всего, в этом Бизоны углядели преимущество.

Подобравшись к правде об отношениях преступного мира и Приюта через торговца информацией Зико из Ниер Дарт, Бизоны уже достаточно продемонстрировали, что они не просто трущобные полукровки.

Похоже, Рики был не один такой.

Хотя это неважно. Трущобный полукровка остается трущобным полукровкой.

Именно это и придавало ценность Рики. Рики — со своей уличной смекалкой, амбициями и решительностью — подходил для выполнения необходимых Ясону поручений в преступном мире.

Катца это тоже устраивало. Он не собирался нанимать полукровку из Цереры для участия в своих операциях; появление в формуле Рики решило ряд проблем.

Хотя они оба начинали в Приюте, Катц служил «вещью» Ясона, не будучи отмеченным жизнью в Церере. Катц не чувствовал никакого родства или связи с Церерой; он бы даже не думал о трущобах, если бы ему не поручили эту работу.

Хотя Катца на улицах Цереры боялись как «Шрама», глубина его ненависти ко всем и всему, связанному с трущобами, превосходила этот страх на несколько порядков. На Рики эта ненависть никогда не была направлена — что удивляло даже Катца.

— Это сарказм? — парировал Рики.

Катц проигнорировал его реплику.

— Вы встретились лицом к лицу?

Рики прикусил язык.

— Держу пари, застав Блонди они бы в ужасе сбежали.

— Все бы так не обернулось, если бы это и произошло.

Катц изогнул бровь.

— Я все обдумал. То есть, они наткнулись на Ясона. Это было невероятно. Я решил, что единственный шанс все исправить и дать им шанс уйти — это все прояснить.

Катц помолчал.

— Ты им все рассказал?

Рики помрачнел.

Так вот насколько все плохо было, размышлял Катц. Чудо, что Ясон их в живых оставил.

Это было не похоже на старого Ясона. Некоторые перемены в Ясоне беспокоили Катца и заставляли его желудок скручиваться.

О Гае и остатках Бизонов Катц знал лишь то, что было в базе данных. Гай был вторым человеком в банде — известный своим спокойствием в трудных ситуациях и быстрым принятием решений, лидер в своем праве.

Рики продолжал:

— Я все им рассказал. Что я был рабом Ясона. Что ничего не будет как раньше, что им лучше смириться и забыть меня. Но Гай…Гай…

Катц через всю комнату практически почувствовал, как Рики сжал зубы.

Катц представлял, что творится в голове у Рики. Было довольно трудно устроить, чтобы забредшие в Апатию трущобные полукровки живыми ушли; получилось у них это лишь по прихоти Ясона. Но Гай и компания могли сделать после этой встречи совершенно другие выводы. Они жили, не понимая, какой властью над жизнью и смертью состоявших из плоти и крови людей обладают Блонди.

Рики, без сомнения, терзали подобные мысли. Второго шанса не будет. Ясону ничего не стоило, не задумываясь, раздавить Бизонов.

— Ты так волнуешься о Гае? — спросил Катц.

Рики бросил на него мрачный взгляд.

— Конечно, волнуюсь.

Катц помолчал, а затем произнес:

— Кирие тебя совершенно не заботил. А с Гаем ты сразу всю собранность растерял. Такие в Церере отношения?

Рики ответил:

— За других сказать не могу, но просто ради секса отношения нет нужды заводить. Люди ищут что-то в друг друге…Нечто значимое. Понимаете, о чем я?

Катц замолк.

Рожденные в Церере, выращенные в Приюте. На этом сходство Рики и Катца заканчивалось, и Рики знал, почему.

Катц принадлежал к другой породе. После кастрации и превращения в «вещь» что-то в Катце сломалось и уже не могло восстановиться. Став бесплодным, лишившись сексуального влечения, Катц считал, что для «вещи» совершенно естественно не испытывать эмоций или желаний. Жить по соседству с вульгарной похотью, которой постоянно щеголяли рабы Эоса, и ничего при этом не чувствовать — вот что такое «вещь».

Но Катц узнал, что Ясон никогда не отправлял Рики на оргии — и занимался с ним сексом только единолично. Тогда у Катца зародились первые ростки сомнений.

Что Блонди — фактически, бессмертный, механический бог — почувствует похоть к человеческому существу из плоти и крови, еще и трущобному полукровке — для Катца это было невообразимо.

Существовали секс-андройды — теплое бездыханное подобие человека, запрограммированное только на удовольствие, полностью лишенное жизни. Поэтому в Мидасе их не было. От самых дорогих до самых порочных, все сексуальные желания в Мидасе обслуживались людьми. Даже в глубине комнат Ланаи Уго, тайном доме удовольствий, предлагающем самых красивых — и искалеченных — куртизанок.

Лишь немногие знали, что Блонди оснащены по подобию самых безжалостных секс-андройдов. Только один Блонди осмелился исследовать эту сторону искусственно порожденного желания: Ясон.

А вкусы Ясона включали трущобных полукровок, из-за чего ему приписывали отклонения.

Катц не мог испытывать удовольствие в физическом плане; нанохирургия проследила, чтобы необходимые для этого органы были удалены до последнего нервного узла, последнего рецептора удовольствия. Так что Катц даже теплоты не мог испытывать, не говоря уже любви. Хотя ничего из этого не требовалось, чтобы жить и эффективно работать — по крайней мере, так считал Катц.

Но чтобы Ясон испытывал влечение к Рики…

Ясон был не способен к продолжению рода. Каждая часть его половой анатомии была неорганической. Было ли само ее наличие — неорганической или нет — виновато в похоти Ясона? Катц задумался.

Он знал, что дело не в этом. Лишь одна часть Ясона оставалась органической.

Усиленный нанотехнологиями мозг Ясона.

Все ощущения Ясона проходили через искусственные органы, но мозг по-прежнему был способен на сырые эмоции. Это было вне досягаемости искусственного интеллекта.

А Катц был уверен, что наличие человеческих эмоций зависит от физических изменений — лишиться определенных частей организма означало лишиться эмоций; чтобы пробиться через анатомию требовался человеческий контакт.

Не встреть Ясон Рики, этого бы не случилось.

Изначально встреча Блонди и трущобного полукровки была невозможна. Но она произошла.

Рики нарушил молчание.

— Не то, чтобы я привязался к узам моногамии. Но после пережитого с Ясоном, до меня дошло. Ясон и все, что я из-за него пережил, заставили меня задуматься об отношениях.

Слушая его, Катц чувствовал, что всех их связывает некая неуловимая судьба.

— Даже если отношения закончились несколько лет назад, Рики?

— Я перед ним в долгу. Я столько дерьма на него навлек за эти годы. — Рики вздохнул.

Катц тихо произнес:

— Тогда тебе надо выкинуть это из головы. Второй раз Ясон мириться не станет.

— Знаю.

Нет, не знаешь, подумал Катц.

— Рики, ты не понимаешь. Блонди — это не андройды. Тела у них, может, и механические, но мозги — разум — полностью человеческие. Не забывай об этом.

Рики недоверчиво уставился на Катца.

— Я не говорю тебе пресмыкаться, но не провоцируй его.

— Что значит, не провоцируй? Не понимаю, о чем Вы. — Рики запрокинул голову назад.

Это все из-за твоей неискушенности, подумал Катц.

— Говорю же, пойми, в чем суть дела.

— Понять? Конечно, я понимаю, я его чертов раб.

— Нет, я хочу сказать, что ты взял самого высокомерного, самого влиятельного Блонди на планете и превратил его в злобного ревнивого секс-андройда.

Рики отпрянул, словно Катц ему пощечину залепил.

— Именно это и означает тот факт, что Ясон с тобой спит. Один из тринадцати избранных Блонди Танагуры испытывает влечение к тебе, трущобному полукровке. Ты хоть понимаешь, что это значит, Рики?

Рики как будто между глаз ударили.

Ясон… испытывает влечение… ко мне?

Он никогда об этом не думал.

Потому что для Рики секс с Ясоном никогда не был вопросом выбора. Он всегда приходил с болью — переполняющей болью. Ясон был хозяином, Рики — рабом. Только такими словами Рики и мог это описать.

— Для Блонди это полный позор, — выпалил Катц. — Но Ясон, зная это, предпочитает держать тебя. И не только, но еще и обеспечивает беспрецедентный уровень свободы в Апатии, невозможный для других рабов в Эосе. Пойми: Ясон невообразимо рискует, просто оставляя тебя в живых.

С этими словами Катц повернулся к компьютеру.

Ясон? Рискует? Из-за меня?

Рики словно пощечину залепили, а потом по затылку огрели.

До сих пор Рики казалось, что это Ясон покорежил его жизнь, что вся власть у Ясона. Отчасти, виновата была глупость Рики, позволившая ему предположить, будто можно связаться с Блонди и выйти сухим из воды, но Рики никогда не вызывался на роль раба.

Так что когда Катц сказал, что Рики виноват в превращении Ясона в…секс-андройда, это привело его в замешательство.

Ясон чувствует влечение?

Ясон рискует всем… ради влечения?

Эти слова отдавались тихим эхом в голове Рики.